Тайны советской репатриации

Учитывая обострённый интерес СССР к судьбе перемещённых лиц, Э. Бевин 4 апреля 1947 г. обратился к В.М. Молотову с личным посланием, в котором не только поставил вопрос о сроках репатриации немецких военнопленных, но и предложил рассмотреть проблему перемещённых лиц и военнопленных одновременно. Естественно, возражений не последовало{563}. 23 апреля было принято предложение советской делегации, суть которого сводилась к следующему: «Немецкие военнопленные, находящиеся на территории союзных держав и на всех других территориях, будут возвращены в Германию до 31 декабря 1948 г. Репатриация военнопленных будет произведена в соответствии с планом, который будет разработан Контрольным Советом в Германии не позднее 1 июля 1947 г.»{564}

Казалось бы, на московской сессии СМИД было достигнуто соглашение о конкретных сроках окончания репатриации подданных германского государства. Однако решение сессии СМИД, вдохнувшее оптимизм в сердца обитателей лагерных бараков, в политической сфере воплощалось в жизнь с превеликими трудностями. Даже после 1 июля ни Советский Союз, ни Франция так и не внесли в Контрольный Совет своих предложений по плану репатриации немцев. Более того, французский командующий заявил, что он не готов назвать ни сроков, ни ориентировочного количества кандидатов на возвращение в Германию, поскольку не решен вопрос о замене военнопленных другой рабочей силой{565}.

Через несколько месяцев после сессии СМИД в Москве былого оптимизма в вопросе возвращения немцев на родину не было и у Великобритании. Причём премьер-министр Великобритании К.Р. Эттли 8 сентября 1947 г. не только заявил, что его правительство не может взять на себя каких-либо обязательств по скорейшему освобождению немцев, но и дал понять, что, по его мнению, попытка прийти к соглашению о завершении репатриации до конца 1948 г. «не будет иметь практической ценности»{566}.

Разногласия в стане бывших союзников, конечно же, вполне устраивали советское руководство. Но оно понимало, что рано или поздно вопрос о репатриации немецких военнопленных всё равно нужно решать. К июню 1947 г. в результате тщательного анализа положения дел с военнопленными МВД СССР дало подробную информацию о местах и количестве проживания германских подданных на момент их пленения. В ней указывалось, что в Советском Союзе находилось 975 633 немецких военнопленных, но 95 932 немца являлись подданными других государств. Из этого следовало, что в Германию могло быть возвращено не 890 532 немца, как это вытекало из заявления ТАСС от 15 марта 1947 г., а 879 706 человек{567}. Репатриацию этих военнопленных Советский Союз предусматривал осуществить в соответствии со специально разработанным планом. До 1 октября 1947 г. планировались освобождение и отправка на родину 100 тысяч нетрудоспособных военнопленных и 13 тысяч интернированных немцев{568}.

Приказ министра внутренних дел № 00535 от 20 мая 1947 г. «Об отправке в Германию нетрудоспособных военнопленных бывшей германской армии (немцев) и интернированных немцев» определял порядок отправки репатриируемых. Освобождению и передаче подлежали: больные и нетрудоспособные военнопленные германской армии (немцы), содержавшиеся в лагерях МВД, спецгоспиталях и рабочих батальонах МВД СССР, включая офицеров до капитана включительно; больные и нетрудоспособные немцы из рабочих батальонов всех министерств.

Военнопленные — участники зверств и злодеяний, служившие в частях СС, СА, СД и гестапо, и другие лица, на которых имелись соответствующие компрометирующие материалы, независимо от физического состояния, а также нетранспортабельные больные освобождению, как и прежде, не подлежали. Передача нетрудоспособных военнопленных и интернированных немцев предусматривалась через лагерь МВД № 469 во Франкфурте-на-Одере органами Советской военной администрации в Германии{569}.

Вывоз остальных немецких военнопленных министр внутренних дел считал «наиболее целесообразным, с наименьшим ущербом для народного хозяйства СССР и с учётом технических возможностей по их транспортировке», произвести в следующие сроки{570}: в октябре — декабре 1947 г. и в январе — марте 1948 г. — 300 тыс. человек, по 50 тыс. человек ежемесячно; с апреля по сентябрь 1948 г. — 180 тыс. человек, по 30 тыс. человек в месяц; в октябре — декабре 1948 г. отправить остальных военнопленных, за исключением лиц, особо оговоренных

^[247].