Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды

Мазурову предоставили слово лишь на пятый день работы Пленума, на вечернем заседании 26 июня. Он разделал «антипартийную группу» под орех, расточал похвалы Никите Сергеевичу, требовал сурового наказания для оппозиционеров. Но о злодеяниях Маленкова в Белоруссии не сказал ни слова, ограничившись двумя абстрактными фразами: «При решении вопроса о Молотове, Кагановиче и Маленкове должна быть принята во внимание их антипартийная, по существу, преступная деятельность по организации массового террора против военных, хозяйственных и партийных кадров в 1937-1938 годах. Эти люди безосновательно спрятались за фигурой Сталина, они сами нанесли непоправимый вред нашей партии и должны за это дело ответить».

Ох, уж эти покладистые белорусы! Они не воспользовались предоставленной им возможностью публично заклеймить позором убийц лучших сыновей своего народа, разработав, по их разумению, хитроумную комбинацию. Мазуров сказал, что он, как политический руководитель, выступит с политической речью, а подробно о репрессиях пускай расскажет Председатель Совмина – ему тоже сказали выступать, он член ЦК КПСС.

Предсовмина Николай Ефремович Авхимович, бесстрашный человек, один из организаторов партийного подполья и партизанского движения в годы Отечественной войны, не был в восторге от отведенной ему роли. Он никогда не лез в большую политику, старался быть подальше от московских дворцовых игр, которые всегда плохо кончались. В этом убеждала горькая судьба его многочисленных предшественников на посту Предсовмина республики, которые один за другим исчезали в подвалах Лубянки.

Увидев, что Авхимович сник, Мазуров, когда они остались наедине, включил на полную громкость радио в гостиничном номере и сказал:

– Николай, не волнуйся, очередь до тебя не дойдет. Записалось огромное количество народу – 215 человек. Двум человекам от одной республики не дадут выступить.

– Ты думаешь? – переспросил повеселевший Авхимович.

– Уверен.

– Значит, протокол? – догадался Авхимович.

Мазуров молча кивнул. Ну, конечно же, непроизнесенные речи прежде чем приобщить к материалам Пленума и сдать в архив, снабдив устрашающими грифами «Строго секретно» и «Снятие копий воспрещается», тщательно изучат и доложат Никите Сергеевичу, кто о чем намеревался сказать. Не найдут и в выступлении Предсовмина о злодеяниях раскольников в Белоруссии, головы не сносить. А так и волки будут сыты, и овцы целы. «Волки», по разумению хитроумных белорусских руководителей, это – центр, «овцы» – они сами.

Очередь до Авхимовича, как и предполагал Мазуров, не дошла. Непроизнесенный текст выступления Николая Ефремовича я обнаружил в архиве, работая в ЦК КПСС. В Минске, работая в ЦК Компартии республики в 1980-1985 годах, я лично знал Авхимовича, последние годы он числился научным сотрудником в Институте истории партии при ЦК КПБ, мы много общались по служебным делам. Никогда он не рассказывал мне о своем несостоявшемся выступлении на июньском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС.

Из непроизнесенного текста выступления Председателя Совета Министров Белорусской ССР Н. Е. Авхимовича на июньском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС:

«Я хотел бы предъявить счет от коммунистов Белоруссии за те жертвы, которые понесла наша партия в годы жестокого произвола 1937-1938 годов.

В 1937-1938 годах из 100 секретарей РК (а у нас было тогда 100 районов) только 3 секретаря случайно уцелели. Это Кравченко, Новиков Мартин и здесь сидящий на Пленуме тов. Чернышев Василий, который тогда был секретарем Жлобинского РК. Он сам расскажет, как он уцелел случайно, а остальные были объявлены врагами народа, и большинство погибло.

Далее, все первые секретари ЦК КПБ и председатели СМ и Верховного Совета от 1918 и до 1938 года, до тов. Пономаренко, все объявлены врагами народа, и большинство погибло, а это были известные в партии люди: Голодед, Гамарник, Гикало, Криницкий, Кнорин, Адамович, Стакун, Волкович, Червяков.

А разве только партработники? А президенты нашей Академии наук Горин, Сурта, Домбаль где? Там же! Ректоры Минского университета, писатели Чарот, Головач, Жилунович. Военные работники БВО Егоров, Уборевич, Белов.

Кстати, здесь говорили о причастности к делу Гикало тов. Маленкова. Я по этому поводу хочу сделать заявление, которое прошу иметь в виду при проверке этого дела.