Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды

Завгаева считали ориентированным на союзное руководство, то есть на Горбачева. Это мнение усилилось, после того как сессия Верховного Совета ЧИР приняла решение не проводить на территории республики референдум по учреждению в РСФСР института президентства. Хотя данное решение было вызвано совсем иными причинами – Верховный Совет Чечни настоятельно требовал принятия закона о репрессированных народах. Но об этом – отдельный разговор.

Чем больше Завгаев размышлял над тем, почему российские власти не поддержали Верховный Совет ЧИР, а фактически дали санкцию на его разгон, тем сильнее укреплялся в мысли, что кое-кто в Москве решил воспользоваться возникшей тогда ситуацией и с помощью экстремистских общественных формирований свергнуть ставший неугодным парламент республики. Инициаторам этого хитроумного замысла казалось, что главных исполнителей потом можно будет приручить. В Москве не представляли, что лидеры исполкома ОКЧН способны на самостоятельную игру. В этом был главный просчет московских стратегов: выполнив поставленную задачу, исполнители стали неуправляемыми. Они почувствовали свою силу.

В дни августовского кризиса Завгаев находился в Москве. Но это не помешало обвинить его в поддержке ГКЧП. Неизвестно, кто передал из Грозного в «Белый дом» такую информацию. В одной из газет было написано следующее: «А. Аслаханов и другие наши депутаты были «информированы» о том, что Верховный Совет и его руководство поддержали ГКЧП. Этот ложный донос состряпал З. Яндарбиев».

Далее в публикации утверждается: «Ни Верховный Совет ЧИР, ни его Президиум путчистов не поддержали. Иная оценка – плод грязной инсинуации, так необходимой Вайнахской демократической партии и ИК ОКЧН для дискредитации высшего органа государственной власти своей же республики. Но факт остается фактом. Руководство России, не желая детально разобраться в достоверности информации, стимулировало противоправные действия ВДП и ИК ОКЧН».

– И девятнадцатого, и двадцатого августа я звонил в Грозный, – рассказывал Завгаев автору этой книги, – интересовался обстановкой, спрашивал, как ведут себя неформалы. В республике все было спокойно. Никаких митингов. Надо же, удивлялся я, когда не надо, собираются, а сейчас умолкли.

21 августа Доку Гапурович вернулся из Москвы в Грозный. Министр внутренних дел ЧИР У. Алсултанов доложил: обстановка в республике спокойная. Правда, в последний день активизировались ВДП и ИК ОКЧН. В последние часы они накалили страсти до предела. Люди, собравшиеся на площади Ленина, не расходились. Звучали требования отставки Верховного Совета, который якобы поддержал путчистов.

24 августа Завгаев вместе с другими руководителями республики выехал в аул Хайбах, где они участвовали в церемонии перезахоронения жителей, сгоревших в сарае во время выселения в 1944 году. Возвратившись в Грозный, узнали, что спровоцированные национал-радикалами люди снесли памятник Ленину. Началось открытое противостояние.

Поскольку требования митинговавших касались в основном персоны Завгаева и сводились к призыву уйти в отставку, он сделал соответствующее заявление на внеочередной сессии Верховного Совета республики.

Однако при голосовании отставка не была принята: против высказалось 97 депутатов при 41 – за. Голосование было тайным. Не приняла сессия и отставку Петренко, первого заместителя Завгаева.

К нелегкому для руководителя республики решению вынудила и поступившая из Москвы телеграмма с требованием его смещения. Телеграмма возмутила депутатов. Она поступила в адрес горсовета, который к тому времени был захвачен Дудаевым и, следовательно, отправителям это было хорошо известно. Получается, к нему и апеллировали? И еще. Смещение Председателя Верховного Совета, по Конституции республики, составляло исключительную прерогативу самого Верховного Совета. Ни российский парламент, ни российский президент не имели полномочий для роспуска высшего законодательного органа, назначения или освобождения его председателя. Авторы телеграммы, наверное, руководствовались пресловутой «революционной целесообразностью», а не правом и не законом.

Заинтересованность некоторых лиц из тогдашнего российского руководства в смещении Завгаева была очевидной. Этого не скрывали делегации, зачастившие в Грозный для изучения обстановки. Они имели дело, как правило, только с людьми из окружения Дудаева, которые встречали их в аэропорту и не давали шагу ступить без своей опеки. Информацию московские гости получали весьма и весьма одностороннюю.