Тайны выцветших строк

В вековом Черном лесу, в верховьях реки Ингул, стоит якобы трехсотлетний дуб, выдолбленный внутри и наполненный… горилкой. Внутри этого дуба спрятаны дорогие турецкие и персидские шали и добротные английские сукна, добытые запорожцами во время набегов на чужеземные берега. В этом же дубе в особом тайнике хранятся и драгоценности: золото, серебро, украшенное самоцветными камнями дорогое оружие. Но главный клад — сама Запорожская Скарбница — в нем не поместился, он сокрыт в другом месте! Один паломник, ездивший в Палестину через Константинополь, встретил в турецкой столице стодвадцатилетнего старика, брата умершего на чужой земле запорожского атамана Семена Губы. Когда была уничтожена последняя Запорожская Сечь, этот атаман вместе со своим братом разрыл одну забытую могилу и закопал в ней войсковую казну. Искать эту могилу нужно около переправы через Буг — последнего препятствия на пути бежавших на чужбину казаков. По соседству с этой переправой недалеко от могилы для отвода глаз врыт в землю крест. Под ним никто не похоронен. Повернувшись лицом к этому кресту, надо отмерить от могилы семь саженей. «Там должна быть канава, а в ней большой камень, а не окажется камня, найдешь в ней цепь. Одним концом она привязана к двери погреба, другим к зарытому в землю каменному чурбану. Откопаешь первую дверь, под ней найдешь еще две, ведущие в разные погреба». Там укрыто много ценного оружия и утвари и все войсковое серебро… Золотых же монет там нет. Семен Губа переплавил их в слитки и спрятал эти слитки в другом месте.

Паломник, вернувшись на родину, стал усердно разыскивать казну и в пятидесяти верстах от Вознесенска действительно нашел то самое место, где покинувшие Сечь запорожцы переправлялись через Буг. Нашел он вблизи этого места и крест, и точно: никакого гроба под ним не оказалось. Была поблизости и насыпь, похожая на могильную. Но, отмерив от нее семь сажен, кладоискатель уперся в дом волостного старшины Ивана Заблоцкого. Хозяин оказался в отъезде, а мать его была довольно угрюмой старухой. Наконец она проговорилась, что покойный муж ее пустил однажды ночевать какого-то древнего старика и щедро его угостил. Тот оказался бывшим запорожцем, пришедшим с чужбины взглянуть на родные места и знавшим, где зарыта войсковая казна. Откапывать ее ему было, однако, уже не под силу, и он поделился секретом с гостеприимным хозяином. Тот установил, что на месте, указанном стариком, стоит теперь хата одной вдовы. Он уговорил ее поменяться с ним домами — его хата была ведь лучше. Выслав из нее детей, муж рассказчицы после долгих усилий сдвинул обнаруженный им под полом тяжелый камень и спустился в открывшуюся под ним яму, но тотчас выскочил из нее обратно. Надорвался ли он или наглотался накопившегося под землей дурного воздуха, но он вскоре умер, и поиски на этом прекратились. Вдова умершего и дети его после этого подвинули камень на прежнее место и, заложив его кирпичом, поставили над ним печь. Обладатель секрета пытался уговорить старшину разобрать эту печь и снова приняться за поиски казны, но тот об этом не хотел и слышать.

Частые перемещения Запорожской Сечи в далеком прошлом сильно затрудняли розыск ее казны и, быть может, находившегося в ней архива. Раскопки кладоискателей носили часто хищнический характер. Охотники за сокровищами по ночам разрывали могилы, курганы и пещеры. Если им порой и удавалось найти какие-нибудь ценности, все остальное, как раз то, что могло заинтересовать археолога и историка, обычно тут же выбрасывалось и уничтожалось. И только время от времени разными путями попадавшие все же в руки историков запорожские документы поддерживали в них надежду, что когда-нибудь разыщется и сечевой архив.

Проследим же судьбу некоторых из этих документов.

ЖИВОПИСЬ СТАНОВИТСЯ ЛЕТОПИСЬЮ

В 1878 году в подмосковном имении известного богача и мецената Саввы Мамонтова — Абрамцеве, в узком кругу гостей одним любителем украинской старины было прочитано знаменитое послание запорожцев к султану. Отдыхавший в это время в Абрамцеве Репин тут же сделал карандашный набросок будущей картины. Вскоре мысль воссоздать на полотне подлинную Запорожскую Сечь овладела им полностью. Однако, осуществляя этот замысел, художник встретился с большими трудностями. Сведений о Запорожской Сечи той эпохи сохранилось очень мало, хотя с момента ее разгрома прошло всего каких-нибудь сто лет, Запорожские земли были розданы екатерининским вельможам, генералам и дворянам, частично заселены немецкими колонистами и уроженцами других мест. Переселенцы почти ничего не знали о своих предшественниках, их обычаях и нравах. Не у кого было достать столь необходимые художнику предметы запорожской старины: одежду, оружие, домашнюю утварь.