Тайны взрослых девочек

«Интересно, к кому здесь может ходить Никита? – думала Лена, разглядывая светящиеся окна. – Спросить? Раскричится, скажет, что снова лезу туда, где для меня нет места. Такое впечатление, что мне вообще нет места в его жизни. Оно есть только в постели, да и то когда он этого хочет. Что я делаю рядом с ним? Почему так отчаянно цепляюсь за него? Потому что мне очень одиноко? Потому что с ним лучше, чем без него? Из-за этого одиночества я готова терпеть его хамство, его постоянную занятость и полное безразличие ко всему, чем живу я? Наверное, это правда. В моем возрасте у женщин есть дети и семья, а у меня только работа. И Никита – единственное светлое пятно, от которого я не могу отказаться».

Эти мысли посещали Лену довольно часто, и всякий раз она находила оправдание тому, что так цепляется за Никиту. Да, она отдавала себе отчет, что он не особенно дорожит их отношениями. Но перспектива остаться одной казалась настолько ужасной, что Лена согласна была терпеть даже это. Даже легкое пренебрежение, скользившее порой в его речах, даже отсутствие глупых, но таких необходимых мелочей, как утренняя эсэмэска «Как дела?» или вечерняя «Спокойной ночи». Никита лишил их связь романтической составляющей, и это Лену очень обижало. Он не дарил ей цветы, подарки, да что там – он даже звонил ей раз в три дня строго по расписанию и крайне редко отступал от этого графика. И, несмотря на это, она любила его и была к нему привязана, хотя прекрасно понимала, что отношения эти, скорее всего, обречены.

– О чем замечталась? – Никита вывел ее из состояния печальной задумчивости.

– Ой, я даже не заметила, как ты подошел, – встрепенулась она. – Все в порядке?

– Да. Поедем отсюда.

В голосе звучали так знакомые Лене нотки раздражения. Визит, наверное, прошел не совсем гладко, но обсуждать это с ней Никита, понятно, не станет.

– Куда мы? – спросила она, выезжая из двора.

– В «Изумруд». Хочу поплавать и расслабиться.

– У меня купальника нет.

– Ты отлично знаешь, что там не бывает народа в будний день. – Он по-прежнему был раздражен. – Можешь обойтись бельем.

– Я не буду плавать в белье.

– Да и черт с тобой! – рявкнул Никита. – Один поплаваю, ты в номере посидишь! И помолчи, будь добра, минут десять, очень тебя прошу!

Больше всего в эту минуту ей хотелось остановить машину и попросить его выйти. Но стоило ей представить свое возвращение в пустую квартиру, как это желание прошло. Ничего, помолчать десять минут и полежать час в номере гостиницы, пока Никита будет плавать, не такое уж испытание. Зато не придется лежать дома в одиночестве и терзаться мыслями об отце и собственной ненужности. Этот аргумент всегда перевешивал любые выходки Никиты. Одиночество было для Лены непереносимым наказанием, и уж лучше Никитино раздражение, чем долгая бессонная ночь и тягостные раздумья. Лучше уж Никита…

Номера в «Изумруде» были большие, уютные, со всем необходимым для комфортного отдыха. Никита сразу ушел в бассейн, а Лена переоделась в мягкий халат, легла и закрыла глаза. Не отпускала мысль об отце – как он, что он. Она взяла телефон и позвонила матери, хотя понимала, что та, скорее всего, сбросит звонок, уж слишком она рассержена и считает Лену виноватой. Так и вышло.

Вздохнув, Лена набрала номер справочной и попросила телефон реанимации. Перезвонила туда, долго слушала длинные гудки, пока наконец ей не ответил дежурный врач. Только после разговора с ним она немного успокоилась. Отцу стало лучше, теперь его состояние оценивали как среднетяжелое.

Лена снова закрыла глаза и почувствовала, как по щекам потекли слезы. День выдался напряженным, усталость накатила с такой силой, что справиться с ней Лена не смогла.

Вернувшийся из бассейна Никита, увидев ее слезы, повел себя неожиданно. Он лег рядом, обнял Лену, прижал к себе:

– Что ты, Леночка? Я тебя обижаю, милая, прости. Такой характер несносный. Мне с тобой очень хорошо, ты же знаешь. Не надо плакать.

Такие перепады настроения всегда выбивали Лену из равновесия, а сегодня и без того на нее свалилось слишком много. Рыдания усилились, и Никита, не привыкший к ее слезам, даже растерялся. Через минуту-другую он сообразил, что нельзя дать истерике разойтись, дотянулся до мини-бара, вынул бутылочку коньяка и почти силой влил стакан Лене в рот.

– Вот так. Успокойся, милая, сейчас все пройдет.

Лена закашлялась. Дыхание перехватило, горло обожгло, но плакать ей действительно расхотелось. Она благодарно посмотрела на Никиту и пробормотала:

– Я уже все. Почти все…

Он снова притянул ее к себе и погладил по волосам.

– Ничего, ничего, Леночка.

В этот момент она почувствовала себя самой счастливой на свете. С ней рядом был любимый мужчина, в его объятиях она чувствовала себя спокойно. Одиночество ей больше не грозит. Во всяком случае, не этой ночью.

– Я говорил тебе, что в ячейке этой пусто? – Голос Андрея впивался в голову противным комаром, от которого нет никакой возможности избавиться.

– Погоди, не кричи. – Лена скосила глаза в сторону спящего Никиты. – Я сейчас.