Тайны Змеиной горы

— Пишет вдова покойного Евфимья… Колыванские заводы и рудники отходят под высокое монаршее начало. В бесплодных хлопотах оставить их за собой наш батюшка Акинфий Демидов вконец извелся душой. Занедужил крепко, затосковал, и пришел конец земным заботам…

Сидоров отдышался и перешел на деловой тон:

— Наказывает мне Евфимья: накрепко следить, чтобы при передаче строений и имущества какого-либо утеснения в оценке не последовало со стороны посланных императрицей лиц. Печется вдова о своих сыновьях, наследниках покойного.

Федор никогда не видел Демидова, лишь был наслышан о его неуемной лютости. Сейчас в душе Федора не было обиды на Демидова за неполученную награду. Стерли ее время, женитьба на Феклуше, заверение Беэра.

Федору не понравилось, как притворничал, юлил приказчик, когда говорил про смерть хозяина.

— Видать, рад, Мокеич, что хозяина не стало?

— Что ты, что ты! Такое грех в мыслях иметь, не то что вслух высказывать! Покойный для меня что отец родной был: и пригрозит, и уму-разуму наставит, и в усердье не оставит незамеченным. Царствие небесное ему.

Федору стало смешно от мысли, что приказчик, кажется, и мертвого хозяина боится.

— Жидок на расправу ты, однако, Мокеич! Тонковата кишка у тебя.

Приказчик про себя думал: «Ишь ты, бестия, как в воду смотрел. Дошлый, да без хитрости… Еще раз царство небесное благодетелю нашему. Теперь свою смертушку приму без плеток и огненных пыток, как есть через исповедь и святое причастие в могилу слягу… Да посмотреть надобно — не совсем потерянный я человек. Авось пригожусь и новому хозяину. А тогда-то и не грешно пожить еще десяток-другой годков. Не грешно…»

* * *

После случая на берегу озера Белого приказчик окончательно отстранил от плавильных дел Кузьму Смыкова и определил бергайером в самый отдаленный рудник. Лишь в редкие наезды Кузьма бывал дома. Приказчик не давал засиживаться. Через день-другой сердито торопил в возвратный путь:

— Хватит, хватит празднолюбствовать, возле бабы ужом увиваться. Баба не жбан с хмельным — никогда не изопьешь досуха. Дело не ждет. На рудник поспевай.

Приказчик прятал тайную ухмылку в прокуренной бороде и думал про себя: «Сама запросишь дождичка, ромашка полевая, коли не похочешь завянуть раньше сроку».

Бесцветными казались Насте дни, когда приезжал Кузьма. Не мог он зажечь в ее душе теплого огонька, посеять надежду на счастье. Поэтому Настя не сокрушалась по поводу быстрого отъезда Кузьмы. Но и приказчику от того мало выпадало выгоды. Настя проплывала мимо него гордой, независимой походкой с едкими усмешками на лице.

Приказчик легонько и без удовольствия для себя разгадывал эти усмешки: «Не думай, что твоя взяла. Нет Кузьмы — не надо. Что не люб он мне, то верно. Но и тебе, старой хомутине, к моей шее не прикасаться…»

Настя становилась сдержанно-строгой. Не заливалась, как прежде, звонким, беззаботным смехом. К людям выказывала грустное участие, спокойную предупредительность. И улыбка на лице Насти, если появлялась, стала особенной. Не вдруг рождалась, не сразу и исчезала. Она как бы подчеркивала теперь задумчивость и тихую грусть на душе.

Жизнь у Насти получалась нескладная. Все выходило наоборот — не так, как думалось до замужества. Правда, за последнее время приказчик поостыл малость, отступился от назойливых домогательств. Но какая от того утеха?

Весной зашаталась последняя опора в жизни — тяжкий старческий недуг сбил с ног Ивана Белоусова. Неуемными хлопотами, стараниями Настя почти на два месяца продлила жизнь в старческом теле.

Умер отец на руках Насти. Всем миром хоронили Белоусова. Каждый чтил память покойного скорбным молчанием.

Настя у родительского гроба не причитала жалобно, не проронила и росинки. Лишь в кровь искусала губы. От невыплаканного горя сердце придавила свинцовая доска, язык будто кто пришил к небу кованым гвоздем.

Крепко подсекла Настю смерть отца. Беспросветнее стало страшное одиночество. И в который раз Настя подметила, что единственной отрадой души остается Федор. Пусть недосягаемый, но со смертью отца пуще прежнего дорогой и близкий сердцу.

Настя ни на что не рассчитывала, ничего не преследовала. Ей просто хотелось видеть Федора, чтобы развеять тоску, взбудоражить душу несбывшейся, но сладкой мечтой. На какое-то время. После становилось еще труднее. И поэтому Настя искала частых встреч. Познакомилась с Феклушей, нередким гостем бывала в доме Лелесновых, подолгу засиживалась.

Феклуше понравилось в Насте прямодушие, привлекательная внешность. Настя в свою очередь при первой же встрече с Феклушей подметила мягкую задушевность в обращении, подкупающую откровенность и простоту характера. Постепенно молодые женщины привязались друг к другу, будто и не стоял между ними любимый обеими человек.

В начале знакомства Феклуша и Настя решили вместе мять, трепать лен, готовить пряжу на холст. И вдруг Настя перестала глаз являть. Феклуша, не на шутку встревоженная, пошла к Смыковым. Оказалось, Настю приковал к постели простудный недуг, который подхватила в последней поездке в лес за дровами хлюпким осенним днем.