Тайные хроники Холмса

Как показали дальнейшие события, элемент трагикомедии стал лейтмотивом всей этой истории. Другой специфической чертой, красной нитью пронизывающей все это дело, был маскарад с переодеванием. Без преувеличения могу вам сказать, друг мой, что ни в одном моем расследовании, проведенном до и после этого случая, мне не пришлось столкнуться с таким числом фальшивых персонажей и измененных внешностей.

Даже моя встреча с Дмитрием в тот день скоро переросла в нечто напоминавшее фарс. Для того чтобы как-то оправдать мое пребывание в доме на Стэнли-стрит, было решено, что я буду выполнять там некоторые обязанности по хозяйству. Вижу, Ватсон, что эта мысль уже вызывает у вас улыбку. Не могу не признать, что в той ситуации и в самом деле было нечто забавное, поскольку я совершенно не приспособлен для выполнения такого рода работ. Тем не менее мои обязанности были достаточно просты.

Дмитрий принялся оживленно объяснять, что мне предстоит делать в моей новой роли, произносил по-русски такие слова, как «метла» или «дрова», которые я как глухонемой, естественно, слышать не мог. Причем все это мой инструктор делал с забавными гримасами и ухмылками, так смешно искажавшими его лицо, сопровождая их таким количеством изощренных жестов, не уступавших настоящей пантомиме, что мне стоило большого труда удержаться от смеха и не разрушить тем самым образ Миши — сообразительного крестьянского увальня с трогательным желанием всем угодить.

Неподражаемый Дмитрий позаботился и о том, чтобы снабдить меня списком всех жильцов дома, причем к каждому имени прилагались биографические данные, дабы к моменту знакомства у меня уже была об этих людях кое-какая информация. Всего там жило четырнадцать человек, однако я не буду сейчас утомлять вас перечислением их всех. В этой связи достаточно сказать, что больше всего меня тогда интересовал Владимир Васильченко, которого сначала заподозрила полиция.

Когда я спросил мнение самого Дмитрия об этом человеке, он лишь красноречиво пожал плечами и ответил:

— Свидетель мог ошибиться.

Хотел ли он этим сказать, что Моффат не смог признать в Васильченко человека, которого заметил ночью, или же ошибся при описании личности преступника, я так и не понял. Судя по документам Васильченко, он был не более опасен, чем любой другой студент литературного факультета Московского университета, и никогда не имел никаких неприятностей с царскими властями.

На следующее утро Дмитрий Соколов в кебе привез меня переодетого в платье Миши Осинского и держащего в руке холщовую сумку с немудреным имуществом в дом на Стэнли-стрит и представил его обитателям.

II

Ватсон, вам доводилось когда-нибудь бывать на Стэнли-стрит и в прилежащих к ней кварталах? Полагаю, что нет. Это совсем не тот район Лондона, который может быть притягателен для случайного прохожего. Сама улица представляет собой длинную полосу обшарпанных лавчонок и ветхих домишек. Она проходит через ту часть Ист-Энда, которая известна своими дешевыми квартирами, притонами самого низкого пошиба и постоялыми дворами, равно как и многочисленными проститутками, предлагающими за жалкие гроши свои сомнительные услуги.

Граф Николай сказал, что мы, англичане, счастливая нация. Возможно, он прав. Тем не менее, мой дорогой Ватсон, мне трудно было в это поверить, когда повсюду на тех улицах я видел лишь беспросветную нужду и отчаянную нищету. Если есть где-нибудь ад на земле, так он находится именно там, где живут босоногие дети и голодные нищие, где мужчины и женщины по десять человек, а то и больше ютятся в одной комнате, где бездомные бродяги спят в подъездах, а банды подростков, как своры бродячих собак, рыщут по улицам, грабят прохожих, чтобы утолить голод, и ночуют под тележками уличных торговцев.

Тем не менее, несмотря на весь этот ужас, там было очень оживленно. Мне почему-то представился образ какой-то дохлой твари, в мерзостном трупе которой роились личинки мух, выползавшие из всех его гниющих тканей. И днем, и ночью люди заполоняли мостовые и сточные канавы, воздух звенел от их воплей и криков, визга и проклятий. А еще от их смеха — да, да, как ни странно, на этой мусорной свалке человечества можно было услышать смех и песни.

Как я уже говорил вам, в том деле часто переплетались элементы трагедии и комедии, причем это происходило почти во всем, что меня тогда окружало. Какая-то пьяная баба громко скандалила у подъезда публичного дома, а в нескольких ярдах от нее танцевали ребятишки, хлопая руками в такт мелодии, которую наигрывал шарманщик.

Дом на Стэнли-стрит жил такой же жизнью, однако, хоть он и выглядел изрядно обшарпанным, внутри, по крайней мере, было чисто. Он представлял собой высокое мрачное здание в несколько этажей, обитатели которого имели редкую для этого района Лондона привилегию жить в отдельных комнатах. Правда, они были скромно обставлены: кровать и комод. Своего рода центром всего дома была расположенная на первом этаже кухня, где жильцы собирались во время трапез. Там же стоял постоянно кипевший самовар, а по вечерам все спускались туда, чтобы посидеть у огня.