Тайные хроники Холмса

Голова и плечи девушки были покрыты платком, и, к моему глубокому удивлению, она направилась следом за ним. С какой целью Роза это делала, я понять не мог. Единственная мысль, которая пришла мне, сводилась к тому, что она — как и я — подозревала Васильченко в убийстве и пыталась провести собственное расследование на свой страх и риск.

Таким образом, я стал следить за ними обоими. Свернув на Коммершл-роуд, мы представляли собой достаточно странную процессию: лидировал в ней черноволосый, бородатый и лохматый Владимир Васильченко, шагах в двадцати за ним по противоположной стороне улицы, плотно обмотавшись платком, крадучись шла Роза Зубатова, а я следовал за ними.

Одним из секретов успешного перевоплощения, Ватсон, является способность мгновенно менять свое обличье, не прибегая к помощи переодевания и других вспомогательных средств. Легче всего это сделать за счет внешнего изменения манеры себя держать. Изображая глухонемого Мишу, я неловко сутулился, походка моя была неуверенной и осторожной. Стоило мне расправить плечи и оживленно реагировать на все, что происходило вокруг, как я тут же сбросил с себя личину Миши Осинского и превратился в настороженного молодого рабочего парня в поношенной одежде и сбитой набекрень кепочке.

Действительно, Владимир несколько раз оглянулся через плечо, явно опасаясь слежки, однако не обратил на меня никакого внимания, несмотря на то что я все время следовал за ним в толпе прохожих, отставая всего на несколько ярдов.

Сначала он заглянул в дешевую закусочную, расположенную на Коммершл-роуд, которая служила излюбленным местом встреч русских эмигрантов. Там он подошел к стойке, взял большую порцию бренди и залпом ее выпил, как будто это должно было придать ему храбрости. Роза тем временем ждала его на противоположной стороне улицы, разглядывая витрину ломбарда. Я же решился на то, чтобы подойти к нему поближе.

Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, и вошел в заведение и стал внимательно наблюдать за действиями Владимира. Хотя мне и не было видно, какой монетой он расплатился за выпивку, по той сдаче, которую он получил, я понял, что бармену почти наверняка была дана монета в полсоверена. Вы, конечно, помните, Ватсон, что в кошельке, украденном из спальни Анны Полтавы в ночь ее убийства, было две монеты по полсоверена.

Теперь я был почти уверен, что нашел нужного мне человека. Каким еще образом у Владимира Васильченко, у которого, казалось, не было никакой возможности заработать, могли оказаться такие сравнительно большие деньги? Мои подозрения еще более усилились, когда, выйдя из закусочной, он свернул в небольшой переулок и вскоре вошел в маленькую обшарпанную лавчонку, где, по всей видимости, торговали подержанной одеждой. Об этом можно было судить по вещам, выставленным в витрине и свисавшим с вешалок, укрепленных на распахнутой двери. Тем не менее последующие события убедили меня, что это была лишь вывеска, маскировавшая истинное назначение одного подпольного предприятия.

Как только Васильченко скрылся за дверью магазинчика, Роза пересекла улицу, прошла мимо магазинчика, бросив беглый взгляд на витрину, и отправилась дальше. А я остался для более внимательного обследование этого помещения, используя в качестве прикрытия свисавшую одежду.

Я увидел, что Владимир целиком поглощен беседой с владельцем магазинчика. Вскоре из задней комнаты вышел и присоединился к ним еще один человек, который, как я понял по его кожаному переднику и испачканным типографской краской рукам, был наборщиком. Мой вывод подтвердился, когда Владимир вынул из кармана пачку бумаг и вручил их этому человеку. Тот внимательно их просмотрел, одобрительно кивнул и унес в заднюю комнату.

В этот момент Васильченко обернулся к двери, будто собрался уходить. Я тут же ретировался и поспешил на Стэнли-стрит, где, к счастью, никто не заметил моего отсутствия. К тому времени, как Васильченко вошел во двор, я уже добросовестно рубил дрова. Он прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону.

Я был убежден, что не только нашел убийцу, но и выявил мотив, толкнувший его на преступление. Анна Полтава, о которой граф Николай отозвался как о проницательной женщине, обнаружила связь Васильченко с подпольной типографией, и он убил ее, чтобы старуха никому об этом не рассказала. Граф оказался прав. Это убийство носило политический характер. Теперь оставалось выяснить, кем был Владимир — шпионом охранки или нигилистом, выступающим за подрыв устоев российской государственности.

Кажется, я уже как-то говорил вам, мой дорогой Ватсон, что, занимаясь раскрытием преступлений, учиться никогда не поздно[46]. Тогда я был новичком в этом деле, однако в тот же вечер мне был дан такой урок, который заставил меня совершенно по-новому взглянуть на происходящее.