Тайные общества: тамплиеры, розенкрейцеры, масоны, иллюминаты

Так что, не только желание утаить гностические тексты общины святого Иакова требовало нанять на службу верных, готовых выполнить любое опасное задание, но довольно невежественных рыцарей. Те, кто посылал первых тамплиеров в Сион, хотели получить весь комплекс сведений. Рыцари честно исполнили обещание. Но, вероятно, они оказались хитрее своих нанимателей, а может быть, когда обрели большое сокровище, нашли консультантов…

Кроме того, не стоит думать, что абсолютно все рыцари были беспросветно темны и невежественны. Да, рыцарь рожден для битв, но если посмотреть на генеалогические древа первых тамплиеров, можно обнаружить, что в одной семье благополучно соседствуют и рыцари, и богословы. Это картину несколько меняет, а если еще учесть и особенности места Рождения первых рыцарей Храма, то меняет на сто восемьдесят градусов. И понятно, что, получив очень интересные материалы, они не могли не утаить для себя нечто ценное. А что могло показаться большей, чем сокровища, ценностью? Посвящение в тайны устройства видимого и невидимого мира! В Библии и Евангелиях ничего об этом не говорится. Но если эти тайны знать…

Конечно, нам неведомо, кто мог расшифровывать для них найденные тексты и что это были за тексты, и как они собирались их использовать, но именно после уничтожения Ордена тамплиеров в Европе пышным цветом зацветает древо мистики — начинается торжественное шествие тайных наук, которыми занимаются и алхимики, и маги, и ученые. А некоторое время спустя создаются и новые тайные общества, которые эстафетную палочку древнего знания передают теперь уже без всяких сбоев, вплоть до наших дней. Только вот нынче огромная масса людей, прошедших иллюминацию, никаких изменений души не претерпевают, поскольку тайные общества превратились скорее в престижные клубы, но об этом мы поговорим чуть позже. Люди же XII века были гораздо ближе к языку гностических откровений, нежели мы сегодня. Они жили в мире мистерий, и поэтому древние» знания не казались им столь уж непонятными. А большинство гностических текстов созданы по совершенно иному принципу, чем привычная нам логика. Все эти тексты насыщены очень сложной символикой и метафорами, и изложение сути чаще всего дается через рассказ или притчу, а не по законам логики. Вот почему для нас гораздо понятнее формулы и теоремы Пифагора, чем его гностическое учение, хотя в его время оба этих пласта были единым и неразделимым знанием. Главная идея гностиков состоит в том, что в мире нет права и лева, верха и низа, потому что он представляет собой единое целое. Посмотрите на рисунок круга. Где у него верх, низ, право и лево? Вы можете это указать? Можете, я знаю. А теперь представьте, что этот крут все время вращается. Если мы не поставим на этом круге отметку, например, вверху, мы никогда не поймем, где в данный момент окажется верх или низ, право или лево. Вы готовы поставить такую отметку? Но пока круг вращается, вы этого сделать не можете, а остановить его не в ваших силах! Вот почему слова Гермеса Трисмегиста (Триждывеликого) и звучат так: «Что вверху — то и внизу, что справа — то и слева». То есть разделить мир на части нельзя, потому что разделенный и классифицированный — это мертвый мир. В этом смысле средневековое понятие Бога как неслиянного и нераздельного гораздо примитивнее, поскольку уже предполагает увеличение сущностей, что, по мнению средневекового теолога Оккама, непродуктивно, и, кстати, это и вызывало непонимание Троицы у тех, кто учреждал в Константинополе ее существование, потому что противоречило восприятию подлинного единства!

Наиболее близким древнему гностицизму языком оказался язык алхимии — та же аллегорическая насыщенность, совершенно непонятная для непосвященных или недостаточно посвященных. На самом деле то, что алхимики называли Великим Деланием, иллюминаты называли Светом: это процесс роста души, который преобразует косную материю в сияющий дух. И когда алхимики писали о Философском камне, то они имели в виду внутреннее перерождение, преображающее внешние свойства (отсюда и сияние, исходящее от лика святых, и нимб — переход материи в иное, духовное качество). В этом плане настоящая алхимия была химией души, а не химией материального мира. Недаром средневековый алхимик Ян Понтанус писал о всеобщем заблуждении касательно Философского камня так: