Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

В связи со специально предпринятой английскими «командос» операцией на участке между Дьеппом и Гавром абверу был нанесен жесточайший удар. Англичанам удалось захватить находившееся на вооружении гитлеровской радиослужбы усовершенствованное оборудование, с помощью которого она могла на большом расстоянии фиксировать направление полета вражеских самолетов, способствуя тем самым обеспечению охраны главных воздушных путей, в особенности в Северной и Западной Европе. Для захвата уникальной аппаратуры была осуществлена заброска десанта, участникам которого удалось демонтировать ее, остатки сфотографировать, а основные детали доставить в Лондон. Последствия английской акции были настолько ощутимы, что они породили смятение и беспокойство буквально на всех уровнях нацистской иерархии, включая верхние эшелоны. Назначили расследование, которое не только выявило крупные недостатки в системе немецкой обороны в целом, но и, как того хотелось Гейдриху, вскрыло факты серьезных упущений в организации маскировки и защиты оборудования, ответственность за которые опять-таки несла военная контрразведка. Начались работы по ликвидации ущерба, и в связи с этим встал вопрос об использовании достижений в данной области других стран. Гитлер поставил задачу выяснить, насколько далеко продвинулись в этом отношении англичане. Технические отделы разведки ВВС доложили командованию о результатах проведенных ими исследований трофейных приборов, Канарис же не высказал на этот счет никаких соображений, пытаясь отговориться уклончивыми объяснениями. Гитлер, проинформированный Гиммлером, выразил недовольство поведением адмирала; однажды он даже спросил рейхсфюрера СС, как он вообще терпит Канариса с его «глупой болтовней». Гитлер, которому, как он выразился, «надоело выслушивать болтовню адмирала», склонен был уволить его по служебному несоответствию[263]

.

Положение Канариса осложнялось еще и тем, что против него ополчился в то время и Риббентроп, имевший давние с ним счеты. Начало этому было положено еще в феврале 1938 года в начале третьей недели его пребывания на посту министра иностранных дел, когда произошел провал шпионской группы абвера в США, раскрывший перед мировой общественностью недозволенные методы осуществления нацистами своей внешней политики[264]

. Возмущенный этим, но в значительно большей степени разъяренный тем, что абвер, как ему стало известно, является поставщиком Гитлеру негативной информации о деятельности возглавляемого им внешнеполитического ведомства, Риббентроп решил апеллировать к самому фюреру. Он был уверен, что факт провала может послужить убедительным доказательством профессиональной несостоятельности абвера, наносящего своими необдуманными действиями непоправимый ущерб интересам Германии. Но попытка эта не увенчалась успехом — Гитлер с пренебрежением отклонил жалобу Риббентропа. Дело в том, что к этому времени Канарис уже успел доказать фюреру, что арестованные в США шпионы не имели отношения к абверу. Кроме того, на Гитлера, судя по документам захваченных секретных архивов, произвело сильное впечатление заявление Канариса, специально рассчитанное на соответствующую ответную реакцию. «Все эти немцы, — патетически заявил он, — патриоты и преданные национал-социалисты, единственная цель которых состояла в том, чтобы послужить новой Германии». Польщенный этим — на что и рассчитывал Канарис, — Гитлер в конфликте Риббентропа с Канарисом стал на сторону абвера. Риббентроп же, затаив злобу на начальника абвера, с тех пор пользовался каждой возможностью, чтобы нанести ему удар.

Таким образом, у Гейдриха в рассмотренной выше ситуации, казалось бы, была «возможность добить» Канариса. Тем более что к этому времени не без участия противников Канариса в разведывательных кругах рейха утвердилось мнение, что из-за отсутствия большого интереса с его стороны к чисто организационной стороне дела абвер в какой-то момент превратился в громоздкую службу с чрезмерно раздутым административным аппаратом. В частности, считалось, что силы и средства вспомогательных подразделений абвера, имевшиеся в военных округах, были никак не совместимы с выполняемыми ими задачами. И в результате военная разведка приобрела вид неповоротливой бюрократической машины с непомерно разбухшими штатами, пожиравшей массу средств. Но это вовсе не означало, что в целом абвер, у руководства которым стояли специалисты высокого класса, действовал неэффективно. Понимая это, Гейдрих проявлял пока сдержанность, считая, очевидно, что время для этого еще не пришло. Похоже, что играли здесь роль и обстоятельства, которых мы коснемся ниже.