Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Можно привести немало свидетельств того, как абвер и СД привлекали себе в помощь специалистов самого различного профиля для решения бесчисленного множества мелких и крупных проблем материально-технического обеспечения успешной деятельности агентуры.

Так, для тайнописи специалисты-химики разработали состав, который невозможно было обнаружить ни химическими реактивами, ни с помощью инфракрасных лучей. Главным компонентом этого состава была… кровь самого агента. В случае необходимости агент укалывал себе палец, выдавливая каплю крови на кончик пера, где она смешивалась с раствором, и смесь для написания тайных донесений была готова. Сначала строчки были красного цвета, но через несколько минут исчезали. Только тот, кто знал тайну применяемого состава, мог проявить написанное и восстановить текст.

Военные инженеры изобрели специальные приспособления, с помощью которых миниатюрные мины нажимного действия прикреплялись нацистскими диверсантами к шейке рельса, так что с движущегося паровоза их обнаружить было практически невозможно. Искусно камуфлировалась и взрывчатка — ее упаковывали в виде брикетов пищевых концентратов.

Необходимо оговориться, что сравнительно частые ссылки на архивные материалы вовсе не означают, что только сейчас, по прошествии стольких лет, советской контрразведке стали известны многие хитрости немецкой разведки. В той или иной степени чекистам удавалось проникать во многие вражеские акции, не только осуществленные, но и готовящиеся. С первых дней войны шло скрупулезное и систематическое изучение планов и методов противника, что в ряде случаев и создало предпосылки для успешного противостояния шпионской и диверсионной деятельности его агентуры.

Рассмотрим это хотя бы на двух контрразведывательных операциях не просто прикладного, а более широкого, методологического значения.

Выше указывалось, что система подготовки агентуры из числа советских военнопленных имела и свою сильную сторону (практически безграничное количество обученного шпионажу и диверсиям человеческого материала), и свою слабую сторону (слишком много людей знали друг друга и, несмотря на все предосторожности, были посвящены в некоторые детали жизни и службы в разведке других своих соучеников). Это обстоятельство было использовано для совершенствования работы. Каждого разоблаченного или явившегося с повинной агента опрашивали тщательнейшим образом обо всех встреченных в школе людях: откуда они, каков их возраст и приметы, как они себя называли, какие особенности были в их подготовке, как скоро кончался срок их обучения и т. д. и т. п. Поначалу это могли быть только имя, возраст и словесный портрет. Затем какая-то физическая примета, деталь, относящаяся к довоенному местожительству, профессии, составу семьи и т. д. Потом (в результате опроса третьего, четвертого, пятого соученика) первоначальные сведения обрастали новыми. Приходило время, когда об агенте, еще, может быть, находящемся в школе, чекисты знали достаточно много, чтобы представить себе, где и как его искать. В архивах советских органов безопасности сохранилась многотомная розыскная книга, позволившая обезвредить не одну сотню вражеских агентов.

Или другое пособие, пользование которым облегчало разоблачение многих опасных агентов. Появилось оно вскоре после того, как гитлеровцы начали сами печатать паспорта и партбилеты, изготавливать бланки других документов, наладили производство советских орденов. Изъятый у разоблаченных агентов каждый такой документ или орден сопоставлялся с подлинными, и неизбежно обнаруживались несовпадающие признаки: не точно повторенный шрифт, иная плотность эмали на ордене и многое другое. Достаточно было при проверке документов у человека раскрыть такой паспорт на определенной странице, где выявлен признак несовпадения с подлинным, чтобы убедиться — в руках фальшивка.

Эти и другие операции советской контрразведки и создали заслон, в значительной мере сказавшийся на признанной даже таким авторитетом, как Шелленберг, низкой эффективности операции «Цеппелин». Ее поражение означало, в сущности, крах доктрины «тотального шпионажа», этого чудовищного порождения третьего рейха.

СТАВКА НА ВОЕННОПЛЕННЫХ — РАСЧЕТЫ И ПРОСЧЕТЫ

Первоначальная эйфория, охватившая руководящие круги немецкой разведки после того, как они приобрели в лице сотен тысяч пленных красноармейцев и командиров огромный источник рекрутирования агентуры, как уже было сказано, прошла довольно быстро. Настоящие профессионалы, столкнувшись с тем, как трудно шла вербовка этого контингента, поняли, что среди советских военнопленных было не так уж много таких, кто готов был всерьез связать свою жизнь с вражеской разведкой и наносить ущерб собственной стране.

Конечно, в огромной массе советских военнослужащих, попавших в плен, оказались люди разные. Были среди них и антисоветски настроенные, и добровольно перешедшие на сторону врага, и неустойчивые, и, наконец, просто паникеры, трусы, бывшие уголовники.