Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Американский исследователь Дж. Рэйнлаф, касаясь оценки состояния аналитической работы в секретных службах и политического вмешательства в дела разведки, указывает в качестве классического примера на конфликты, постоянно возникавшие в годы второй мировой войны между «творцами политики» и разведкой фашистской Германии. «Увлеченный своими идеями создания германской империи, — пишет Рэйнлаф, — Гитлер не хотел верить основанным на неопровержимых фактических данных донесениям разведки, которые свидетельствовали о неотвратимом поражении Германии.

Или вот что пишет по этому поводу X. Фельфе, один из сотрудников нацистской службы безопасности, на которого мы уже ссылались: «Когда поступали тревожные сведения, руководство — Гиммлер, Риббентроп, Гитлер— просто не хотело им верить и не принимало их всерьез. Верило только тому, что вписывалось в его собственную заранее составленную картину. Информация, идущая вразрез с ней, отбрасывалась как фальшивая, как дезинформация врага»[348]

.

Нацистские лидеры напрочь отметали неприятную для них разведывательную информацию. Известно, например, что, согласно установленному порядку, в службе перехвата и дешифровки помечались зеленым карандашом сводки, предназначенные для доклада Гитлеру. Риббентроп же первый, к кому затем попадали эти сводки, — знакомил с ними фюрера выборочно и старался по возможности не показывать то, что могло вызвать негативную реакцию. Но и доходившая до Гитлера «неприятная информация» не получала с его стороны должной оценки и не принималась во внимание. Нередко бывало так, что поперек страницы сводки перехвата, содержавшей, к примеру, важные сведения о положении дел в сельском хозяйстве СССР, Гитлер мог начертать резолюцию: «Такого быть не может»[349]

. И это рассматривалось всеми уже как установка.

Или такой факт, о котором сообщает известный американский исследователь Д. Кан в своем фундаментальном труде «Шпионы Гитлера». Сообщения и доклады службы экономической разведки обычно вызывали доброжелательное отношение при обсуждении их на рабочем оперативном уровне. Но это не было характерно для Гитлера. Когда содержание сообщений и докладов соответствовало духу его идей, он воспринимал их и даже преподносил потом в несколько раздутом виде. Но если они противоречили его взглядам, он отвергал их. Через несколько дней после того как генерал Томас предупредил Гитлера, что захват немецкими войсками основных промышленных районов европейской части СССР, возможно, не приведет к краху советской военной экономики, фюрер хвастливо заявлял, что «Россия утратила 75 процентов мощностей алюминиевого производства и 90 процентов нефтедобычи и окончательно теряет свою мощь». В последующих сообщениях и докладах службы экономической разведки количество неприятной для фюрера информации возросло настолько, что Кейтель отказывался доводить их до его сведения. Он возвратил один доклад с информацией о поставках Советскому Союзу по ленд-лизу с резолюцией: «Фюрер… не поверит… этим сведениям»[350]

. В конце концов он приказал службе экономической разведки прекратить направление Гитлеру ее докладов.

Безапелляционным суждениям Гитлера, основанным на его интуиции, поддались и многие другие высшие представители немецкого генералитета, занятые воплощением агрессивных замыслов правящей верхушки. Исследовавший историю абвера с момента его возникновения немецкий военный писатель доктор Г. Буххейт, отмечая, что дублирование и соперничество секретных служб были причиной многих ошибочных решений[351], подчеркивал, что «тем не менее при оценке поступающей разведывательной информации они подлаживались к взглядам фюрера или даже выдавали его за свои» и тем самым лишали себя возможности реально влиять на происходящие события. Документы, которые мы теперь знаем, вполне это подтверждают.