Тайные операции Второй мировой. Книга о военной разведке. 1944 год

В Москве были приняты чрезвычайные меры по сохранению в тайне замысла и содержания плана операции «Багратион». К непосредственной разработке плана Белорусской операции привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме его содержание знали только пять человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генерального штаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей[128]. Упоминание о предстоящей операции в Белоруссии в разговорах по телефону или в телеграфной переписке категорически запрещалось. Оперативные предложения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, донесения писались обычно от руки и докладывались лично командующими.

Осуществление мероприятий по дезинформации противника и маскировке замыслов советского командования принесло положительные результаты. Германская разведка была введена в заблуждение.

Наступление войск Красной Армии намечалось на 19—20 июня. Однако из-за задержки перебросок огромного количества войск, принимавших участие в наступлении, по решению И. В. Сталина начало операции было перенесено на 23 июня[129]

.

Разгром немецких войск в Белоруссии должны были осуществить войска четырех фронтов: 1-го Прибалтийского (командующий генерал армии И. X. Баграмян, начальник разведывательного отдела штаба фронта полковник A. А. Хлебов), 1-го Белорусского (командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, начальник разведки фронта генерал-майор П. Н. Чекмазов), 2-го Белорусского (командующий генерал-полковник Г. Ф. Захаров, начальник разведывательного отдела штаба фронта генерал-майор И. В. Виноградов) и 3-го Белорусского (командующий генерал-полковник И. Д. Черняховский, начальник военной разведки фронта генерал-майор Е. В. Алешин).

К операции «Багратион» привлекалась Днепровская военная флотилия (командующий капитан 1-го ранга B. В. Григорьев, начальник разведки флотилии подполковник Ф. И. Белокуров).

По замыслу Ставки войска смежных крыльев 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов должны были нанести сходящиеся удары по витебской группировке противника, окружить и уничтожить ее. Группировку немецких войск в районе Бобруйска должны были разгромить войска правого крыла 1-го Белорусского фронта. Войска левого крыла 3-го и центра 2-го Белорусских фронтов должны были наносить удары по группировкам немецких войск в районе Орши и Могилева. Ликвидация витебской и бобруйской группировок противника открывала простор для действий основных сил Красной Армии и создавала предпосылки для разгрома крупнейшей группировки немецко-фашистских войск — группы армий «Центр», освобождения Белоруссии, части территории Литвы и Польши.

Подготовка к операции в Белоруссии проходила скрытно. Ставка постоянно требовала от командующих фронтов принятия строжайших мер по маскировке переброски войск и их размещения в районах будущих прорывов. Добиться скрытности всех приготовлений было крайне трудно. К районам прорывов требовалось, по расчетам Генерального штаба, завезти около 400 тысяч тонн боеприпасов, 300 тысяч тонн горюче-смазочных материалов, до 500 тысяч тонн продовольствия и фуража. Это несколько эшелонов, сотни тысяч рейсов грузовых автомашин. Несмотря на огромный объем подготовительных мероприятий к операции «Багратион», они остались вне поля зрения германской военной разведки. Это произошло не из-за недостатка сил немецкой разведки в районе действий группы армий «Центр», а из-за того, что немецкая разведка не смогла разобраться во всех мероприятиях, организованных советским Генеральным штабом и командующими фронтами, по дезинформации противника. Мероприятия по дезинформации носили стратегический характер, были тщательно продуманы и хорошо организованы. Немцы в середине июня 1944 года пришли к выводу, что советские войска нанесут главный удар на ковель-ском направлении с выходом к Люблину и Варшаве[130]. Немецкая разведка периодически сообщала своему командованию о том, что из шести имевшихся в Красной Армии танковых дивизий четыре по-прежнему находятся на Украине, туда же направлялись и эшелоны, подвозя новые танки. На самом деле в эшелонах перевозили макеты танков, которые готовились где-то далеко от линии фронта. Усилия Ставки ВГК по дезинформации противника не прекращались ни на минуту. Они укрепляли убеждение, сложившееся у немецкого командования, в том, что наступление советских войск начнется где-то южнее, а в Белоруссии можно ожидать только сковывающие действия. В расчете на «бдительность» немецкой разведки, Жуков даже приказал его спецпоезд оставить в полосе 1-го Украинского фронта. По радиостанциям фронта нет-нет да звучала его фамилия[131]. Создавалось впечатление, что Жуков находится в войсках 1-го Украинского фронта. Для немецкой разведки это был важный признак того, что на южном участке фронта назревают серьезные события.