Тайные пороки

— Мне нужен Ардалион Хрянов! Куда вы спрятали его труп?

Глава 2

Сразу же по получении телефонного сообщения судебный следователь Павел Миронович Тернов самолично выехал на место зловещего происшествия. Полиция известила судебные органы о страшной находке рано утром, когда еще не разбежались по разным адресам специалисты, поэтому вместе со следователем отправились не только агенты, но и врач, и дактилоскопист, и помощник следователя Лев Милеевич Лапочкин. Лапочкина, изворотливого, опытного дознавателя, виртуоза сыска, молодой следователь Казанской части, недавно вступивший на путь самостоятельной работы, особенно ценил — за ненавязчивые подсказки. Впрочем, Павел Миронович догадывался, что мягкость и кротость приберегал этот мастер перевоплощений для общения с начальством, а уж какие личины напяливал скуластый человечек с глазками-буравчиками под кустистыми бровями для выведывания нужных ему сведений от вольных или невольных свидетелей всех сословий, одному Богу ведомо.

Павел Миронович с некоторым неудовольствием покинул казенный экипаж. Из-за оттепели на мостовой и тротуарах дворники не успевали убирать жидкую грязь, и франтоватый следователь не без оснований тревожился, что его обуви будет нанесен неизбежный урон, не спасут и галоши. И все-таки манкировать своими обязанностями он не желал.

Место происшествия — двор и проходные арки — с утра оцепили городовые, дабы сохранить следы, оставленные преступником. Но меры не помогли: снега с вечера не выпадало, поэтому и двор, и окрестные улочки были испещрены многочисленными несвежими следами прохожих и жителей близлежащих домишек.

Любопытствующие из простолюдинов, да и из приличной публики, кучками жались поодаль от суровых стражей порядка. Высоченные городовые, в зимних шинелях, в башлыках, при шашках и револьверах в кобурах выглядели грозно. Пробираясь между зеваками, Павел Миронович краем уха улавливал обрывки фраз. Из них следовало, что толком никто ничего не знал, а полагали, что либо опять нашли бомбу в подвале, либо в прачечной затаились преступники и сейчас их начнут со стрельбой брать, либо злоумышленники вырезали целую семью, а трупы несчастных бросили в ларь с мусором. Самые дерзкие из зевак подбирались к городовым вплотную, вставали на цыпочки, силясь узреть из-за спин служивых ужасающие подробности преступления. Однако видели они только пристава да околоточного, подпиравших с боков тучную бабу в ватном пальто и в платке.

Павла Мироновича и его эскорт пропустили сразу же. Когда следователь приблизился к живописной группе, то заметил, что подпухшее, серое лицо бабы, испещренное прожилками кровеносных сосудов, заплакано.

— Вот она, господин следователь, и дала нам знать о злодействе, — пробасил пристав. — Дунька, жена кузнеца Пурыгина, он у Сименса работает. А Дуня прачкой у жильцов некоторых подрабатывает. Детишек нарожали, вот теперь и мыкаются.

— Что ж, Авдотья, рассказывай, как было дело, — велел Тернов, окидывая взором двор и длинное приземистое здание с толстыми мутными стеклами в центре двора. Дверь прачечной была приоткрыта. — А что, в понедельник с утра прачечная уже открыта была?

— Да не, с утра-то на дверях замок висел, ваше сияство, — ответила гнусаво Дуня Пурыгина. — Я-то его и отомкнула. Взошла да сразу у входа положила, как мы завсегда ложим. А уж на свет Божий от страстей бросилась, тут уж и двери, и замки из головы вон.

— Ясное дело, испугалась баба, — добродушно оправдал прачку пристав.

Тернов изучал свидетельницу: не баба, а бабища, сложения атлетического, сама способна пришибить любого мужчину натруженным кулачищем.

— А что тебе показалось подозрительным? — спросил он Авдотью.

Та вытаращила белесые глазища на смазливого барина с пшеничными усиками и аккуратной бородкой, сглотнула и перекрестилась.

— Батюшки, а труп-то!

— А ты его сразу увидела?

— А как взошла, он на полу-то возле лохани и распластался, болезный, а рядом — шайка с бельишком опрокинута.

— А дальше? Неужели не подошла поближе?

Дуня опустила глаза.

— Чего греха таить, подошла. Думала, може пьяный какой забрел да и заснул. Спервоначалу труп-то не признала. А увидала лицо мертвое да кровушку на лбу, выскочила без памяти. Выскочила и визжу! Тут народ-то и сбежался.

— Все так и было, ваше высокоблагородие, — подтвердил околоточный. — Сжальтесь над глупой, отпустите домой. Она смирная, а детишки дома одни оставлены, не сотворили бы чего.

— Ладно, отпускаю под твою ответственность, — вздохнул Тернов и направился к двери прачечной, возле которой топтался его помощник.

Лев Милеевич Лапочкин уже посетил место трагедии и теперь цепким взглядом шнырял по двору. При приближении начальника он вытянулся в струнку.

— Прошу вас, Павел Мироныч, осторожненько, скользко там, — приговаривал он, открывая дверь и следуя за начальником в прачечную, где возились дактилоскопист и врач.