Тайные страницы истории

Николаевский объяснял позицию Сталина следующим образом: «Говоря о кантонском восстании Вы имеете в виду, конечно, события 11–13 декабря 1927 г. […] Почему Сталину они понадобились именно в это время? Были ли это только внутрипартийные соображения или же он руководствовался соображениями большой политики, т. е. желанием нанести удар намечавшемуся в это время сближению между группой Чан Кайши и англичанами и особенно американцами? […] Сталин был под большим влиянием геополитиков (не знаю, известно ли Вам, что Карл Хаусхофер в течение ряда лет писал особые секретные обзоры международного положения для Сталина). Последние в основном стояли за сближение Японии с Россией и Китаем против Англии и особенно Америки. Те же самые настроения, несомненно, имеются у Сталина. Острота его выступлений против Чан Кайши растет в зависимости от перехода последнего в ряды сторонников соглашения с англо-американским блоком»[525]

.

«Я уже не сомневаюсь, — писал Николаевский в другом своем письме, — что Сталин был под прямым влиянием геополитиков. Конечно, не полностью, а только приспособляя их к своим концепциям. Но именно то, что в этих концепциях его отделяло от Бухарина, — а именно антианглийская и антиамериканская ориентация в дальневосточных делах, была навеяна Хаусхофером»[526]

.

О том, что Сталин в этот период занимал крайне левую позицию в вопросах Коминтерна, свидетельствует еще один документ: записка Н. И. Муралова[527]

Троцкому от 18 декабря 1927 года. Вот что писал Муралов:

«В связи с последними сообщениями о восстании в Кантоне, а затем о подавлении этого восстания, о разрыве с СССР и пр. мне чрезвычайно ярко припомнился один имеющий к этому отношению разговор, который я имел еще 15 ноября сего года с замредактора „Известий ЦИК СССР и ВЦИК“ тов. Гронским. Уговаривая меня отказаться от оппозиционных выступлений, тов. Гронский коснулся, между прочим, и китайского вопроса, утверждая, что сейчас он самим ходом вещей снят с обсуждения, так как там назревают совершенно новые события, которые отодвинут все прошлые неудачи на задний план. В частности, тов. Гронский сообщил мне, что „в Кантоне готовится и скоро вспыхнет новое восстание, которое приведет к установлению советской власти“»[528]

.

Бухарин был в тот период главою Коминтерна, и организация Сталиным за спиною Бухарина восстания в Кантоне была связана разумеется, еще и с фракционной борьбой внутри партийного руководства СССР. Так замыкался круг. Крайне левая позиция в Коминтерне — по отношению к Бухарину. Крайне правая — по отношению к Троцкому. Профашистская — по отношению к официальной идеологической линии советского руководства. И за всем этим — борьба Сталина за единоличное руководство партией и страной и советско-германское сближение для раздела сфер влияния, последовавшего в 1939 году.