Тайные страсти

— Удивительно! — заметила она, слегка обиженная оказанным ей приемом. — Тебя здесь все знают и даже помнят о твоем любимом мартини. Ты хорошо устроилась в жизни, Дельфина, выйдя замуж за компаньона нашего отца и будущего сенатора.

— Не будем говорить обо мне, — небрежно отмахнулась сестра, — моя жизнь скучна. Поговорим лучше о тебе.

— Обо мне? — удивилась Мария Алехандра. — А что можно говорить о человеке, который всего два часа как вышел на свободу, проведя в тюрьме, в ожидании суда, целых пятнадцать лет? Чем я могу похвастаться, в отличие от тебя — только тем, что меня освободили за примерное поведение? Но главное это моя дочь. Как она, расскажи мне о ней?

— Сначала давай выпьем. — Дождавшись, пока официант принес два бокала — с сухим мартини для нее и с красным испанским вином для Марии Алехандры, — Дельфина чокнулась с сестрой и сделала вид, что не замечает ее нетерпеливого ожидания. — Прежде всего, я хочу перед тобой извиниться за то, что все это время не навешала тебя в тюрьме. Но с тех пор, как муж стал сенатором, наша жизнь сделалась достоянием журналистов, таким образом, если бы стало известно о наших с тобой родственных отношениях, этим бы могли воспользоваться враги Самуэля.

Про себя Мария Алехандра подумала, что Дельфина вполне бы могла писать письма или посылать передачи, но вслух ничего не сказала, чтобы не обижать сестру. О том, что обиженной в первую очередь является она, Мария Алехандра как-то не подумала.

— Но мы не о том говорим, Дельфина, — сказала она и нетерпеливо заерзала на стуле, словно намереваясь встать. — Поедем к моей дочери, я пятнадцать лет мечтала увидеть ее, а сегодня у нее как раз день рождения.

— Твоя дочь ничего о тебе не знает! — сухо прервала ее Дельфина. Она привела Марию Алехандру в этот самый дорогой ресторан Боготы именно для того, чтобы повлиять на свою сестру, сделать ее робкой и послушной, а эта несчастная даже не ест и все твердит о своей дочери! — Алехандра даже не догадывается, что ты ее мать…

Мария Алехандра вскочила со своего места и испуганно посмотрела на сестру.

— Нет, ты не могла так поступить! Неужели ты хочешь сказать, что украла у меня дочь? Я немедленно поеду к тебе домой и заберу ее…

«Какая дура! — подумала про себя Дельфина и брезгливо поморщилась. — Она думает, что Алехандра только и ждет возможности упасть в объятия какой-то нищенки, только что вышедшей из тюрьмы, и, зарыдав, признать ее своей матерью.»

— Во-первых, твоя дочь — не вещь и совсем не мечтает о том, чтобы ее кто-то забрал, — сухо сказала она. — А во-вторых, что ты ей сможешь дать, когда у тебя самой нет за душой ни гроша? Твоя дочь — уже взрослая девушка, у нее есть положение в обществе и двое любящих ее родителей — Самуэль и я. Что, ну что ты ей скажешь? Что ты — ее мать, которая провела пятнадцать лет в тюрьме за убийство ее отца? Представляешь, что она при этом почувствует? Так-то ты любишь свою дочь, что даже не задумываешься о ее душевных переживаниях?

Как бы ни была взволнована Мария Алехандра, она не могла не признать справедливость всего сказанного Дельфиной, и потому вновь опустилась на свое место. Дельфина, почувствовав, что одержала первую победу, продолжала:

— Ты молода и красива, обязательно кого-нибудь полюбишь, заведешь семью и сможешь иметь еще детей. Я признаю, что поступила с тобой жестоко, но, поверь, другого выхода тогда у меня не было.

— Она вас любит? — глухо спросила Мария Алехандра.

— Конечно. И мы любим ее. Самуэль так просто боготворит Алехандру, она для него самое дорогое в жизни. Сегодня он устраивает ради нее такой торжественный… — Дельфина, поняв, что вот об этом-то говорить как раз не стоило, прикусила язык, но было уже поздно.

— Могу я побывать на дне рождения своей дочери и увидеть ее хотя бы издали?

— Это было бы не совсем желательно… — с запинкой произнесла Дельфина, и Мария Алехандра опять сорвалась с места.

— Вот теперь мне все ясно! — громко заявила она. — Ты похитила у меня дочь и не хочешь в этом честно сознаться. Я обязательно увижу Алехандру, хочешь ты того или нет… — С этими словами она бросилась к выходу. Дельфина устремилась было вслед за ней, но тут заметила резкие вспышки фотокамер и, поняв, что ее выследили журналисты, вновь опустилась на свое место.

Между тем Мария Алехандра, выскочив из ресторана, стала невольным свидетелем уличной сцены. Перед светофором остановилось несколько машин, и вдруг какой-то мальчик лет шести открыл дверцу и, выпрыгнув из машины, бросился бежать через дорогу. Однако в этот момент загорелся зеленый свет и ребенка едва не сбил белый «мерседес». Раздался пронзительный скрип тормозов, и машина затормозила прямо перед мальчиком, слегка толкнув его бампером. Мальчик упал и заплакал, а насмерть перепуганный отец бросился к нему, охваченный паническим ужасом. Его опередила Мария Алехандра, которая подняла мальчика с асфальта и стала нежно успокаивать, тем более что малыш, сотрясаясь от рыданий, повторял одну и ту же фразу, совершенно ей непонятную.

— Не хочу к маме, не люблю маму! Нет, нет, нет!