"Тайные тропы"

— А что же, вира так вира, — осушив чашку, согласился Власий. — Чего нет, коли ты сам предложил? Толку в том немного, как по мне, щегол твой орлом не станет, жидковат он по всем позициям, ну да то и не моя забота.

— Назови цену.

— Ты как первый раз на свете живешь! — хохотнул Рогожин. — Жизнь за жизнь, как еще-то?

— Наставник! — только услышав это, взвился я. — Не соглашайся, ты чего!

— Цыц! — сурово зыркнул на меня гость. — Ты свое уже отговорил, теперь за тебя другие решают. Да и оговорился я! Не то брякнул.

— Так скажи то, что следует, — предложил ему спокойно наставник.

Уверен, он тогда уже понял, к чему все идет. Или даже раньше, когда произнес слово «вира». Понял и принял, потому настолько невозмутим был.

— Судьба за судьбу, — пророкотал довольно Власий. — Как тебе такой обмен? И прямо сейчас, а не потом. Я тебе свою, ты мне свою — и твой пащенок живет себе дальше как ни в чем не бывало. Луной клянусь, пальцем его не трону, если только он сам на рожон не полезет. Но тут уж я буду в своем праве, не обессудь.

— Не полезет, — заверил его Мирослав. — Не так он и глуп, как ты думаешь.

— Не знаю, не знаю. — Рогожин облизал губы толстым языком. — Как поймет, что к чему, может, и наломает дров. А мне такое и в радость! Как там нынче говорят? «Два в одном».

— Не наломает, — наставник встал из-за стола и подошел ко мне, — верно же?

— Верно, — пробормотал я. — Мирослав, что такое «судьба за судьбу»? Скажи, мне надо понимать, о чем речь идет?

— Он теперь я, а я — он. — Наследник княжьих волхвов потрепал меня по плечу. — Это если в первом приближении. А так все куда сложнее, но сейчас мне объяснять тебе механику процесса некогда. Не стоит заставлять нашего гостя ждать. Раз уж решили, так делать следует.

— Ох ты! — хлопнул ладонями по столу Рогожин. — Вот тебе и здрасьте! Вот не гадал, что так все повернется! Ай-яй, кабы раньше знать…

— На улице жди, — велел мне Мирослав. — Здесь тебе быть не следует. Все, на выход.

Я знал этот тон: когда наставник пускал его в ход, любые споры не имели ни малейшего смысла. И я вышел из дома на двор, не посмев тогда его ослушаться.

Погода на улице стояла та еще, но и холод, и ветер, и стегающий со всех сторон дождь меня не трогали совершенно.

Минут десять в доме, казалось, ничего не происходило, после я увидел яркую зеленую вспышку, мелькнувшую за окном, которая невероятно быстро переросла в пламя. Правда, уже не зеленое, а обычное, ярко-красноватое и пока не сильное.

— Что, ждешь? — На крыльце появился Рогожин, глянул на небо, затянутое тучами, и накинул на голову капюшон. — Не стоит. Некого больше ждать.

Я мигом все понял, и мне жутко захотелось вцепиться ему в горло. Нечеловечески захотелось. А он это знал, потому стоял, лыбился и даже не скрывал, что этого ждет.

— Был у тебя наставничек, да весь вышел, — хохотнул Власий. — Доля Мирослава теперь моя, а у него веселого впереди не предвидится ровным счетом ничего.

— Объясни, — прохрипел я, а после добавил: — Пожалуйста.

— А чего? Можно. Посмертием мы с ним махнулись. Я, понимаешь ли, после того, как помру, должен в Навь попасть. Что такое Навь-то, ты хоть знаешь?

Название в самом деле знакомое, Мирослав в общих чертах устройство мира мне описал еще в самом начале обучения. Ну и еще я после то тут, то там чего-то да вызнал, но все равно это были только верхушки знаний. Но оно и к лучшему, знай я тогда про это место все, что мне известно теперь, точно бы в глотку Власия вцепился. Не удержался бы!

— Душу по молодости на кое-что сменял одному хитровану, а он ее в откуп отдал, — продолжал тем временем вещать Рогожин. — Неважно кому, то не твое дело. Так что ошиваться бы моей тени до конца времен близ идола Чернобога, что неподалеку от реки Смородины стоит, и хорошего в том ничего нет. Наоборот даже — все очень плохо. А теперь вместо меня там твой учитель вахту нести станет, а я… Ну, куда точно меня после смертушки запихнут, не знаю, но хуже, чем сейчас Мирославу, точно не будет.

— Наставник мертв? — неверяще спросил я и глянул в сторону окна, за которым пламя билось все сильнее.

— Конечно, — кивнул Власий. — Лично его, понимаешь. Вот этой рукой. Не верю я никому, парень. И тебе не советую верить.

— Мертв, — пробормотал я.

— Говорил же, что тупой, — вздохнул наследник темных волхвов. — Сам посуди, как мне его живым оставлять? Он же шустрить начнет, отыщет способ, как в Навь не попасть, и все, тогда мне туда придется отправляться. Так что оплату я взыскал полностью. Ну чего, мстить станешь?

— Нет, — с трудом выдавил из себя я. — Не стану.

— Жаль. — Рогожин подошел ко мне, глянул в лицо и понял, что не вру. — А хорошо бы. Сразу и его, и тебя… Ладно, держи. И в будущем стороной меня огибай. Больше у тебя заступников нет.

Он сунул мне в руки какой-то увесистый узелок и направился в темноту ночи, бросив напоследок:

— Ты бы шел отсюда. Сейчас заполыхает, народ набежит, тебя первого в поджигатели и запишут. Загремишь лет на пять, кто передачи будет слать?