Тайные тропы (сборник)

Андрей отошел от окна и сел на стул. Все это он отлично понимает, и тем не менее он должен действовать. У него нет больше сил пассивно наблюдать происходящее. Пусть дадут ему любое задание. Никита Родионович может попросить об этом Дениса Макаровича. Он согласится. Андрей знает, он уверен в этом.

– Хорошо! Если ты действительно хочешь получить задание…

– Очень хочу.

– Изволь. Первое задание – возьми себя в руки, – Никита Родионович направился к двери. – Я не шучу… Это задание коммунисту Грязнову. А о втором задании поговорим попозже.

Ожогин надел пальто и вышел из комнаты.

Открыв наружную дверь дома, Ожогин увидел на ступеньках крыльца невзрачного по виду, плохо одетого пожилого человека.

– Вы Ожогин? – спросил он. – Вот это вам. – Человек вытащил из рукава пальто сложенный вдвое конверт и подал Никите Родионовичу.

– От кого это?

– Там все сказано… Добавить я ничего не могу… До свиданья.

Незнакомец, спустившись со ступенек, неловко поклонился и быстро засеменил по тротуару.

– Андрей! – громко позвал его Никита Родионович.

– Что? – ответил тот, не меняя позы.

– Встань! Новости есть. Письмо получил.

Грязнов быстро поднялся. Ожогин сел рядом с ним на диван, вскрыл конверт и начал читать вслух:

– «Я уверен, что обращаюсь к товарищам, преданным власти большевиков, и меня не смущает то, что вы состоите на службе разведоргана «Абвер». Это даже лучше для дела. Я возглавляю нелегальную борьбу коммунистической ячейки города и хочу вступить с вами в переговоры, от которых будет зависеть ваша карьера. Прошу одного из вас прийти в четверг к зданию бывшей городской библиотеки в восемь вечера. Пришедшего я признаю в лицо».

Друзья рассмеялись.

– Значит, Юргенс выполняет совет Марквардта, – заметил Грязнов. – Хорошо, что я во время их беседы находился в пекарне.

– Да, но придумали они не особенно умно. Стиль письма явно негодный. Наши никогда не напишут: «власти большевиков», «ячейка», «ваша карьера»…

Андрей взял письмо из рук Никиты Родионовича и прочел его про себя.

– А может быть, сходить в четверг на свиданье? – предложил он. – Посмотреть, что это за руководитель ячейки…

– Ну уж нет! – возразил Ожогин. – Тут не до любопытства. Юргенс, возможно, по секундомеру подсчитывает длительность наших раздумий и колебаний… Сделаем так: я пойду к Денису Макаровичу, а ты – к Юргенсу. Постарайся попасть к нему, покажи письмо и попроси совета, как поступить. Понаблюдай за его физиономией. Это интересно. Понял?

– Понял. Сейчас пойду! – с готовностью ответил Андрей.

– Вот тебе и поручение…

– Молодец, что пришел! Молодец! – радостно встретил Ожогина Изволин и потянул его во вторую комнату.

Денис Макарович был возбужден. Не требовалось никаких объяснений, чтобы понять его настроение. По глазам старика Ожогин научился почти безошибочно определять, что творится в его душе. Посмеиваясь в усы, Изволин усадил Никиту Родионовича и подал ему листок бумаги, исписанный мелким, убористым почерком.

«Грозному, – прочел Ожогин. – Ваши действия и планы на будущее считаем правильными. Постарайтесь связаться по радио с Иннокентием. Разведданые передавайте ежедневно. Юру и всех лиц, с ним связанных, держите постоянно в поле зрения. Немедленно сообщите, кто персонально участвовал в затемнении города. Вольный».

– Так вы, значит, «Грозный»?

Изволин отрицательно покачал головой и улыбнулся.

– А кто же это, если не секрет? – осторожно спросил Никита Родионович.

– Секрет, дорогой, и большой секрет! Тебе я могу сказать одно: «Грозный» – член бюро обкома партии, и в городе с ним связаны только четыре человека, руководители самостоятельных групп. Бережем мы «Грозного» как зеницу ока: ведь он возглавляет подпольный райком и всю борьбу.

– Меня и Андрея он знает?

– А как же! Всех он знает.

– Хорошо, – ответил Никита Родионович, – но, может быть, и мне тогда не следовало говорить о нем?

– Что так? – удивился Денис Макарович.

– Если установлен строжайший порядок конспирации, то зачем его нарушать…

– Значит, можно, коль нарушаю, – произнес Изволин и, вынув из-под кровати поношенные ночные туфли, упрятал радиограмму под стельку одной из них.

Позвав жену, Денис Макарович завернул туфли в газету и попросил отнести их… Куда? Она, видимо, знала сама.

– Принял радиограмму Леонид? – спросил Никита Родионович, когда остался наедине с Изволиным.

– Да. А что?

– Меня интересует, как часто он работает на передаче.

– Леонид проявляет большую осторожность.

– Поймите, Денис Макарович, рано или поздно гитлеровцы запеленгуют работу рации и нагрянут. Нужно перенести рацию в другое место, может быть даже за город, и на некоторое время прекратить передачу и ограничиться только приемом.