Тайный агент Господа

— Наступит и его черед, dottora. Если кардинал Шоу видел преступника, мы сумеем составить фоторобот. Но прежде всего необходимо взять у него показания.

— Знакомая фамилия! Это не тот Шоу, что фигурирует в личном деле Кароского?

— Он самый. Кардинал — человек жесткий и умный. Будем надеяться, он поможет нам с описанием. Не упоминайте имени нашего подозреваемого. Интересно, узнал ли его кардинал?

Паола кивнула и вновь присоединилась к Данте.

— Что, закончили секретное совещание, салаги?

Диканти решила проигнорировать ехидную реплику.

— Отец Фаулер рекомендовал мне сохранять спокойствие, и я думаю последовать его совету.

Данте недоверчиво посмотрел на нее, удивленный ее смирением. Воистину эта женщина преисполнена сюрпризов.

— Очень мудро с вашей стороны, ispettora.

— Nos abbiamo dato nella croce^[68], верно, Данте?

— Это одна из точек зрения. Другая же заключается в том, чтобы признать, что вы гостья в чужом государстве. Сегодня утром вы диктовали условия. Теперь наша очередь. Ничего личного.

Паола сделала глубокий вдох.

— Ладно, Данте. Мне нужно поговорить с кардиналом Шоу.

— Он у себя в номере. Восстанавливает силы после пережитого. У него стресс. Просьба отклоняется.

— Суперинтендант, один-единственный раз пойдите мне навстречу! Возможно, благодаря этому мы схватим убийцу.

Агент покрутил головой, с хрустом поворачивая бычью шею — сначала направо, потом налево: он размышлял.

— Договорились, ispettora. С маленьким условием.

— Каким же?

— Вы скажете волшебное слово.

— Идите в задницу.

Паола развернулась и встретила укоризненный взгляд Фаулера, который слушал разговор, стоя поодаль. Она снова повернулась к Данте:

— Пожалуйста!..

— Пожалуйста что, ispettora?

Паршивый негодяй наслаждался ее унижением! Ну ничего, пусть подавится.

— Пожалуйста, суперинтендант Данте, позвольте мне поговорить с кардиналом Шоу.

Данте широко улыбнулся. Он чувствовал себя на коне. Внезапно его улыбка потускнела, он нахмурился:

— Пять минут и пять вопросов. Не больше. Я тоже многое ставлю на карту, Диканти.

Два агента Vigilanza, оба в черных костюмах и при галстуках, вышли из лифта и встали на посту у двери номера пятьдесят семь, где лежало тело последней жертвы Кароского. Им было приказано охранять вход до приезда техника ОИНП. Диканти решила не терять времени даром и опросить пока единственного свидетеля.

— Где комната Шоу?

Оказалось, на том же этаже. Данте проводил их к сорок второму номеру, последнему перед выходом на служебную лестницу. Суперинтендант деликатно, двумя пальцами, стукнул в дверь.

Им открыла сестра Элена. Она больше не улыбалась. Когда она увидела всю команду, на ее лице отразилось облегчение.

— Ой, хорошо хоть вы не пострадали! Я знаю, что вы погнались за ним, за этим безумным. Успели его схватить?

— К несчастью, нет, сестра, — ответила Паола. — Мы предполагаем, что он скрылся через кухню.

— Ох, Боже мой, через продовольственный ход? Святая Мадонна дель Оливо, какой кошмар!

— Сестра, разве не вы сказали, что в здании лишь одна дверь?

— Одна и есть, парадная! А то не дверь. То служебные ворота. Они большие и открываются специальным ключом.

Паола заподозрила, что они с сестрой Эленой изъясняются на разных языках. Во всяком случае, значения существительных та воспринимала чересчур буквально.

— Уби… Грабитель мог оттуда пробраться в дом, сестра?

Монахиня покачала головой:

— Ключ есть лишь у сестры-экономки и у меня. А она говорит только по-польски, как и многие сестры, которые работают на кухне.

Криминолог сделала вывод, что женщина, открывшая по просьбе Данте дверь на кухне, скорее всего и была сестрой-экономкой. Всего два ключа. Тайна ничуть не прояснилась, напротив, все запуталось еще больше.

— Можно пройти к кардиналу?

Сестра Элена энергично затрясла головой:

— Невозможно, dottora. Он… как это говорят? Zdenerwowany… нервничает.

— На одну минуту, — подал голос Данте.

Монахиня помрачнела:

— Zaden. Нет и нет.

Отвечая отказом, сестра испытывала неловкость и заслонялась родным языком как щитом. Монахиня уже закрывала дверь, когда Фаулер сунул ногу в проем, помешав захлопнуть ее окончательно. Он обратился к женщине, запинаясь и с трудом подбирая слова:

— Sprawia'cprzyjemno's, potrzebujemy 'zeby widzie'ckardynalny Shaw, siostra Helena.

Монахиня вытаращила на него глаза.

— Wasz jezyk polski nie jest dobry^[69].

— Знаю. Мне следует чаще навещать вашу прекрасную страну. Я не бывал там с тех пор, как возникла «Солидарность»^[70].

Монахиня, насупившись, качнула головой, но было очевидно, что священник завоевал ее расположение. Она неохотно распахнула дверь настежь и посторонилась.

— И давно вы выучили польский? — шепотом полюбопытствовала Паола, переступая порог.

— Не могу похвастаться, что знаю его в совершенстве, dottora. Так, чуть-чуть. Как известно, путешествия расширяют кругозор.