Тайный агент. На взгляд Запада

Бесшумно распахнулась другая дверь. Сфокусировав взгляд в том направлении, мистер Верлок увидел поначалу только черную одежду, верхушку лысой головы и отвисшие полуседые бакенбарды, соответствовавшие паре морщинистых рук. Вошедший был погружен в изучение пачки бумаг, в которую уткнулся чуть не носом, и, приближаясь семенящей походкой к столу, прямо на ходу перебирал листы. Тайный советник Вурмт, Chancelier d’Ambassade[28], был сильно близорук. Положив бумаги на стол, достойный чиновник явил посетителю одутловатое и отталкивающее своей меланхоличностью лицо с тяжелыми, косматыми бровями, обрамленное массой тонких, длинных, темных с проседью волос. Он водрузил на свой тупой, бесформенный нос пенсне в черной оправе и, казалось, испытал удивление, увидев перед собой мистера Верлока. Близорукие глаза под чудовищно огромными бровями патетически прищурились за стеклами пенсне.

Хозяин никак не приветствовал гостя. Не стал этого делать и мистер Верлок, определенно знавший свое место. Однако легкое изменение в контуре его плеч и спины, укрытых просторным пальто, не позволяло уже назвать его осанку безукоризненно прямой — в ней проступило выражение ненавязчивой почтительности.

— Я захватил с собою некоторые из ваших отчетов, — произнес бюрократ неожиданно мягким, усталым голосом, с силой прижав к бумагам кончик указательного пальца. Он остановился. Мистер Верлок, без труда узнавший свой почерк, ждал, затаив дыхание. — Мы не очень довольны позицией здешней полиции, — продолжил его собеседник, выказывая все признаки душевной усталости.

Мистер Верлок дал понять, что пожимает плечами, хотя плечи его сохраняли полнейшую неподвижность. И впервые с тех пор, как вышел из дома поутру, он разверз уста.

— В каждой стране своя полиция, — философски заметил он. Но, поскольку чиновник посольства продолжал щуриться, неотрывно глядя на него, счел необходимым добавить: — Осмелюсь заметить, что я не в состоянии воздействовать на местную полицию.

— Желательно, — промолвил человек с бумагами, — чтобы произошло что-нибудь определенное, что заставило бы их повысить бдительность. Это ведь по вашей части, не так ли?

Мистер Верлок только вздохнул в ответ, однако вздох вырвался у него невольно, и он тут же поспешил придать своему лицу бодрое выражение. Чиновник недоверчиво щурился, вглядываясь в него, — как будто старался пересилить стоявший в комнате сумрак. Он повторил рассеянно:

— Заставило бы полицию повысить бдительность, а судей — проявлять больше строгости. Чрезмерная мягкость здешнего судопроизводства и полное отсутствие каких-либо репрессивных мер — позор для всей Европы. Сейчас было бы желательно немного подогреть недовольство — усилить брожение, которое несомненно имеет место…

— Несомненно, несомненно, — подтвердил мистер Верлок глубоким, проникновенным, ораторски поставленным басом, который столь разительно отличался от его прежней интонации, что его собеседник пришел в несказанное изумление. — Имеет место в опасной степени. Мои отчеты за последние двенадцать месяцев вполне ясно об этом свидетельствуют.

— С вашими отчетами за последние двенадцать месяцев, — мягким и бесстрастным голосом начал тайный советник Вурмт, — я ознакомился. Но так и не смог взять в толк, зачем вы вообще их писали.

Воцарилось грустное молчание. Мистер Верлок, казалось, проглотил язык, чиновник посольства, не отрываясь, смотрел на лежавшие на столе бумаги. Наконец он слегка подтолкнул их рукою.

— Мы вас наняли именно потому, что предполагали: дела складываются так, как вы здесь обрисовываете. Сейчас нам не требуется, чтобы вы писали отчеты, — нам нужно, чтобы вы выставили на всеобщее обозрение вполне определенный, значимый факт — я даже сказал бы, факт, внушающий тревогу.

— Едва ли нужно говорить, что я приложу все усилия для достижения этой цели, — произнес мистер Верлок, придав своему хрипловатому голосу оттенок убежденности. Но ощущение, что там, с другой стороны стола, глаза за слепым блеском стекол пенсне смотрят на него с бдительным прищуром, его обескураживало. Резко оборвав фразу, он сделал жест, выражающий абсолютную преданность. Усердному, исполнительному, пусть и малозаметному чиновнику посольства неожиданно пришло в голову некое соображение.

— Вы очень полны, — сказал он.

Это наблюдение — по сути психологического характера и высказанное со скромной нерешительностью чиновника, более знакомого с чернилами и бумагой, чем с потребностями деятельной жизни, — уязвило мистера Верлока, увидевшего в нем грубый личный выпад. Он отступил на шаг.

— Простите? Что вы соблаговолили сказать? — воскликнул он, выразив своим хрипловатым голосом обиду.

Chancelier d’Ambassade, которому поручено было провести беседу с мистером Верлоком, кажется, счел это поручение слишком для себя сложным.

— Я думаю, — сказал он, — что вам лучше встретиться с мистером Владимиром. Да-да, вы непременно должны встретиться с мистером Владимиром. Подождите, пожалуйста, здесь, — сказал он и семенящей походкой вышел за дверь.