Тайный детонатор

— В облспорткомитет, — ответил Сергей, разваливаясь в кресле автомобиля. — Знаешь такой?

— Я все в городе знаю, — деловито заверил Акимыч, включая двигатель автомобиля.

Председатель областного спорткомитета Петр Федорович Торговкин оказался крепким мужчиной, хоть и был небольшого роста. Дружинин немало удивился, думая увидеть атлета-штангиста если не комплекции Юрия Власова, то что-то близкое к тому. На лацкане пиджака Торговкина красовался значок мастера спорта, а короткие рукава рубашки открывали сильные руки. Как позже узнал Сергей, Торговкин выступал в легкой весовой категории, где атлеты не отличаются высоким ростом.

В приемной было шумно, толпилось много народу. Торговкин, увидев среди них незнакомое лицо Сергея, подошел, поздоровался и спросил:

— Вы от Банных? Извините, у меня начинается совещание. Можете подождать минут сорок?

До звонка Храбровицкому оставалось немало времени, поэтому Дружинин кивнул — подождать он может.

…Время шло, а совещание продолжалось. Из-за закрытой двери слышались разговоры на повышенных тонах, иногда переходящие в ругань. Сергей почувствовал, что нервничает. Глянул на часы: 14:35. А что, если позвонить Храбровицкому раньше? Может, ответ на его просьбу уже готов?

Он решил воспользоваться телефоном секретаря председателя. «Звоните, раз уж так надо», — пожала плечами полная женщина в очках.

Сергей дозвонился. Трубку взял сам заведующий облздравотделом Василий Петрович Храбровицкий:

— О, Сергей Никитич! Здравия желаю, товарищ майор! Как самочувствие?

— Нормальное, — коротко ответил Дружинин, давая понять, что говорить на эту тему у него нет желания. Храбровицкий, видимо, это почувствовал.

— Так, так, по вашему запросу скажу следующее, — он перешел на официальный тон. — Больше половины поликлиник города не имеют врачей-психиатров. Увы, это наша недоработка. Поэтому установить было несложно, что человек, которого вы разыскиваете, не обращался в феврале — марте ни в одну из поликлиник города, за исключением поликлиники при Горбольнице № 1. Не обращался он и в психоневрологический диспансер.

«Все четко, по-военному, — подумал Дружинин. — Впрочем, отрицательный результат тоже результат».

Но Храбровицкий трубку не положил:

— Сергей Никитич, через час ко мне на прием подойдет некто Чеурин. Слышали о нем?

— Слышал, но лично не знаком.

— Он решил вернуться в родной Краснодар, семейные обстоятельства вынуждают. Но Сейфулина, главный врач небезызвестной вам поликлиники, заявление об увольнении не подписывает.

«Я даже знаю, по какой причине, — усмехнулся про себя Сергей, не кладя трубку. — Она не хочет видеть на его месте двоюродную сестру вашей жены».

— У вас нет желания поговорить с Чеуриным? — продолжил разговор Храбровицкий. — Может, он что-то добавит по вашему вопросу.

— Есть желание! — сразу же громко ответил в трубку Дружинин. — Василий Петрович, очень прошу, если можно, задержите Чеурина до моего прихода.

Закончив разговор, Сергей с надеждой глянул на дверь кабинета председателя. Из нее по-прежнему никто не выходил. Неужели и здесь ничего?

Но вот наконец дверь отворилась, и стали выходить люди. Торговкин, вежливо отстраняя появившихся перед ним назойливых посетителей, подошел к Дружинину. Еще раз подал руку.

— Так что вас интересует?

Сергей задал вопрос:

— Скажите, фамилия Крохмаль вам ни о чем не говорит? Он когда-то был активным спортсменом.

— Крохмаль, Крохмаль… нет, не слышал, — пожал плечами Торговкин. — Я ведь здесь командую недавно. А чем он занимался?

— Насколько мне известно, легкой атлетикой, бегом.

— О, это не по моей части. Если бы штангист… — замахал руками энергичный Торговкин и окликнул высокого, стройного, несмотря на возраст, человека. Тот подошел и представился:

— Игнатенко Борис Васильевич.

— О легкой атлетике в области знает все! — с гордостью заявил Торговкин. — Долгое время был старшим тренером сборной области.

Сергей показал удостоверение:

— Борис Васильевич, уделите мне минут пятнадцать?

— Да, пожалуйста.

Торговкина тем временем взяли в оборот две высокорослые девицы, очевидно, волейболистки или баскетболистки, одна из которых что-то недовольно говорила, жестикулируя руками. Дружинин с Игнатенко остались вдвоем.

— Пройдемте лучше в коридор, здесь шумно, — предложил Игнатенко.

Они устроились в коридоре у окна, где стояли несколько стареньких деревянных кресел.

— Слушаю вас, — первым заговорил Игнатенко.

Дружинин внимательно посмотрел на Игнатенко. От его ответа многое зависело.

— Вы, случаем, не помните среди ваших воспитанников человека по фамилии Крохмаль?

Игнатенко ответил, не раздумывая:

— Вальку-то? Крохмаля? Еще как помню! Он что-то натворил, раз им интересуется КГБ?

— Почему вы решили, что он что-то натворил? — ответил Сергей вопросом на вопрос.

— Да парень он был неуправляемый какой-то, непредсказуемый.

Сергей продолжал осторожно смотреть на собеседника, выражение лица которого говорило, что он приготовился услышать что-то важное, даже трагическое.

— Валентин Крохмаль уже ничего не натворит. Он ушел из жизни, — мрачно сообщил Сергей.