Тайный гость

– Если бы ваш ребёнок умер, я бы молчала. Вы бы взяли отказничка и были счастливы. Но ваш ребёнок жив. Доктор говорит, он будет инвалидом. Но жить будет. А ты знаешь, каково живётся больным детям, от которых отказались родители?.. Я посмотрела на твою жену, на тебя и подумала, что вы его не бросите. Не такие вы люди. Поэтому и рассказала. Чтобы у вашего сына был шанс.

Костя помолчал и убито кивнул:

– Спасибо… Извините меня.

– Да ничего, ничего, – кивнула нянечка, – тебе тяжело сейчас. Но будет легче. Вот увидишь.

Но следующие восемь лет им не было легче.

Тогда, в девяносто восьмом, Костя поднял на уши весь роддом. Им все рассказали, конечно, и даже извинились. Света была в шоке и дня два вообще не говорила. Только лежала, повернувшись лицом к стене. А Костя бегал, пытаясь найти врачей, которые могут хоть чем-то помочь. И нашёл. Мальчик, их сын, выжил. Костя по наивности тогда подумал, что всё закончилось. Но это было не так. Потому что на самом деле всё только начиналось. Даже врагам, если бы они у него были, Константин не пожелал того, что пережили они со Светланой в следующие восемь лет. Невыносимо долгие восемь лет без надежды.

Глава 3

Июнь 2008 года

Арина

Её заслуженный выходной день начался с громких криков старшей дочери:

– Мама! – звонко вопила Мира с первого этажа. – Маа-ам! Ты не видела моё свидетельство о рождении?!

Арина потянулась сладко и открыла глаза. Сквозь тонкую бамбуковую рулонную штору видно было, что утро солнечное и уже совсем не раннее. Какое счастье просыпаться вот так, летним утром не в городе! Арина любила их дачу и радовалась, что они могут жить здесь. Тем более что другого жилья у них пока не было. В этом старом, но крепком доме они обитали и летом, и зимой. А крохотную квартиру в Москве сдавали. На эти деньги и Аринину зарплату и перестроили полученную в наследство дачу, где и раньше было вдоволь места, а теперь ещё и стало тепло, уютно и комфортно. Так что на жизнь Арина не жаловалась. Последние два года, очень насыщенные, полные перемен и такие непростые, стали для неё самыми счастливыми за прошедшие четырнадцать лет. Подумав об этом, Арина улыбнулась, быстро встала, вышла из комнаты и, перегнувшись через перила, негромко ответила:

– Я тебе вчера утром его давала. Помнишь?

– Помню! – снова прокричала Мира, словно Арина находилась очень далеко или страдала тугоухостью. – Я его на стол положила и уехала к Ане, а вечером уже не нашла. Думала, ты переложила.

– Я не перекладывала, я на работе была и вернулась поздно. – Вздохнув, Арина начала спускаться по деревянным ступеням крутой лестницы. – Но вчера вечером на столе его действительно не было. Я точно помню. Давай у Марты спросим, может, она видела. Она уже проснулась.

– Мар-та-а! – тут же ещё громче завопила Мира. – Мартинка!

– Ась?! – прошлёпала босыми пятками по полу и тоже свесилась вниз с площадки второго этажа младшая дочка Арины пятилетняя Марта. Она любила смешные словечки и выражения, которые собирала везде, где только могла: в детском саду, в мультиках, по соседям и даже цепляла у случайных людей. Вот и сейчас она солидно поинтересовалась: – Что за шум, а драки нету?

– Ты не видела моё свидетельство о рождении? – спросила у младшей сестры Мира. – Мне сегодня документы на паспорт отдавать, а оно пропало.

Старшей дочери Арины скоро должно было исполниться четырнадцать, и она страшно хотела получить подтверждение своей взрослости – паспорт. А тут вдруг такая незадача.

– Ничего я не видела. Просто ничегошеньки. Вчера утром, когда мама тебе его давала, видела. А потом вы уехали, а я весь день у тёти Майи и дяди Ильи провела. С мальчишками и Надей и Любашей играла. Домой не приходила.

– А дверь на замок закрывала? – грозно уставилась на неё старшая сестра.

– Разумеется, – важно кивнула Марта, – само собой. Можешь у тёти Майи спросить. Она проверяла. А то, говорит, мы не заметим, а кто-нибудь через забор махнёт и из дома всё вынесет. Лес, говорит, близко. Мало ли там каких разбойников?

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – нахмурилась Мира и с несчастным видом посмотрела на мать. – Украл кто-то моё свидетельство. Но вот как?

– Ну, это вряд ли, – подбадривающе улыбнулась дочери Арина. – Подумай сама, ну, кому оно нужно?

– Мне, – обиженно засопела девочка.

– И мне, – Арина ласково притянула её к себе и поцеловала в тёплый висок. Ростом дочка была уже почти с неё. «Наверное, и в этом в отца пошла, высокой будет» – мелькнула мысль. Но тут же была задавлена на корню и выброшена прочь. В последнее время мысли об отце девочек приходили в голову Арине всё реже и реже. Чему она была несказанно рада. Потому что больше всего на свете хотела забыть те тринадцать лет, что провела рядом с ним. И то, какой невозможной дурой она была все эти годы.

Мира постояла недолго, прижавшись к матери, потом высвободилась и растерянно спросила:

– Ну, и что мне теперь делать?