Тайный гость

Когда Константин, поворачивая на главную улицу дачного посёлка, посмотрел в зеркало заднего вида, ему махали не две, а три фигурки. И он удовлетворённо кивнул: вот теперь всё правильно, так и должно быть.

Эпилог

Июль 2009 года

Они стояли у высоченного забора из оструганных сосновых стволов, пригнанных друг к другу так тесно, что, казалось, не было между ними ни единой щёлочки, в которую посторонние могли бы подсматривать за жизнью Братства. Заострённые на манер карандашей верхушки стволов устремлялись ввысь. Да и весь забор напоминал поставленные вертикально простые карандаши из известного интерьерного магазина, увеличенные во много-много раз.

Пятнадцатилетняя Мира тихонько подошла к Константину и взяла его за руку, как маленькая. Вот о чём он весь этот год жалел, да, похоже, теперь будет жалеть и всю оставшуюся жизнь, так это о том, что не был с ними рядом, когда девочки были совсем малышками. Он иногда пытался представить себе Миру двух-трёхлетней. И не мог. А фотографий, конечно, не было: в поселении не пользовались достижениями цивилизации. С ума сойти. В двадцать первом веке он не мог посмотреть, какой была его дочь в младенчестве…

Марта прыгала рядом, отвлекая Константина от грустных мыслей. Она почти не помнила их жизни в поселении. И теперь ей всё было интересно. Арина смотрела на неё и улыбалась. Удивительно, но ей здесь не было грустно. Свою прошлую жизнь она вспоминала отстранённо, будто только слышала о ней от кого-то, а не сама прожила здесь столько лет.

Они прошли вдоль исполинского забора и увидели, что ворота опечатаны. Покоробленная дождями, снегом и ветром полоска бумаги выглядела на грубых досках почти забавно. Константин легко снял её. Они не нарушали закон: Вадим Валдайцев выхлопотал для своего бывшего подчинённого разрешение осмотреть то, что осталось от поселения.

Забор, похожий на крепостную стену, несколько сторожевых башен, дома, овины, амбары и хлева, деревянные тротуары – буквально всё произвело на Константина сильнейшее впечатление. Он слушал объяснения Арины и Миры с огромным интересом.

За год, что прошёл с того момента, как Братство прекратило своё существование, печать запустения, разумеется, тронула поселение. Кое-где хлопали на ветру дверями плохо закрытые перед уходом людей дома (засовов или замков в поселении не было). Трава, конечно, выросла. Да тишина стояла такая, что оторопь брала. А в общем всё выглядело так, будто люди здесь жили ещё совсем недавно. Братство пряталось от глаз людей глубоко в тайге и, несмотря на существование пусть плохонькой, но дороги, никто, похоже, сюда не наведывался. Ни воры, ни любопытные.

Осмотрев поселение, они вышли из него. Закрывая ворота, Константин задумался на миг. Арина, стоявшая рядом, улыбнулась и спросила:

– Хочешь, я угадаю, о чём ты сейчас думаешь?

Это была их любимая игра. Они частенько задавали друг другу этот вопрос и почти всегда угадывали. Константин не переставал этому удивляться. Никогда он не чувствовал так Светлану или кого-нибудь ещё. Никогда никто так не понимал его.

– Хочу. – Он притянул жену к себе и уже привычно ощутил под рукой её косу, которую он так мечтал потрогать прошлым летом, а теперь мог гладить, когда вздумается. – Хочу.

– Ты думаешь о том, что жалко, когда пропадает такое добро. И что здорово было бы устроить здесь гостиницу. Ну, с этнокультурной, скажем так, направленностью.

Константин оторопело помолчал и тут же рассмеялся:

– Угадала! Как всегда, угадала!

– Хорошая идея, Костя. Мне очень нравится. И как только я об этом раньше не подумала?

– Ты считаешь, хорошая? – обрадовался он.

– Я считаю, мы обязательно должны это сделать. Вот сейчас откроем «Мечты детства», и давай займёмся поселением.

– Давайте! Давайте! – захлопала в ладоши Марта, а Мира покачала головой:

– Вы оба – неуёмные. А в следующий раз вы где устроите гостиницу? Под водой?

– Всё может быть, – задумчиво протянул Константин. – Всё может быть.

Потом они поехали к отцу Серафиму, про которого так часто рассказывала его жена. Константин, ещё год назад искренне считавший себя если не атеистом, то человеком очень далёким от церкви, а священников – мошенниками с разной степенью ловкости и убедительности объегоривающими верующих, теперь смотрел на маленького сухонького монаха и восстанавливаемую им практически без посторонней помощи старинную церковь и испытывал что-то, больше всего похожее на восторг и священный трепет. В Москву он уезжал с мыслью о том, что непременно вернётся, в том числе в крохотную избушку отца Серафима, доверчиво прилепившуюся к старому кладбищу. Вернётся, чтобы помочь в восстановлении храма в том числе

На открытии лесного отеля «Мечты детства» собрались все, кто имел к нему отношение: архитектор, строители, уже набранный персонал. Всем было интересно, какое впечатление то, что они придумали и воплотили за очень короткий срок, произведёт на первых постояльцев.