Тайный груз

В это время в палату вошел мужчина лет шестидесяти в белом халате со стетоскопом на шее и маленькими старомодными очочками, еле держащимися на мясистом носу. Разговоры мгновенно стихли, а Гюльчатай тут же переключилась на роль «главной телевизионной начальницы»:

– Здравствуйте, Вениамин Николаевич! Мой незадачливый сотрудник, а ваш пациент, похоже, вполне пришел в себя…

– Позвольте мне судить о здоровье, как вы выразились, моего пациента! И что это за посторонние в палате?! Вам одной позволили навестить больного, да и то, смею заметить, вопреки моему мнению. А тут, извините, просто бедлам какой-то! Куда смотрела охрана, младший персонал?! Я сейчас…

– Да что вы, что вы, уважаемый Вениамин Николаевич! Ни малейших нарушений тишины и порядка, никаких запрещенных продуктов и предметов. Даже ни единого слова о работе! А эти двое – наши коллеги из Москвы, только что прилетели. Будут работать в моей группе над созданием большого документального цикла об острове и его обитателях. Очень многоплановое полотно ожидается. Вот и сюда заглянули больше с целью…

Голос девушки был мягок и вместе с тем удивительно убедителен, профессионален. Гере даже на секунду показалось, что именно так все и происходит на самом деле.

«Наваждение какое-то! Не девчонка, а гипнотизер-медитатор!» – Журналист даже прикрыл глаза и слегка потряс головой. Такое движение не укрылось от дотошливого доктора:

– А-а-а, – громким голосом перебил он увещевания Галины, – ну-ка, помолчите все! И покиньте палату!

Дождавшись, пока Анатолий с Вадимом выйдут, и неодобрительно хмыкнув, окинув взглядом абсолютно неподвижно сидящую девушку, он обратился к пациенту:

– А вы, молодой человек, удивительно везучий! И прекрасно тренированы. Блестящая реакция организма на экстремальные воздействия! Даже возможно, что вы вполне самостоятельно могли бы выйти из кризисного состояния. Ну да раз уж попали к нам, постараемся облегчить вам этот процесс.

Доктор профессиональным жестом проверил пульс, реакцию зрачков, откинув одеяло, прошелся чуткими пальцами по ему одному ведомым местам под негромкий аккомпанемент сдержанных постанываний Талеева.

– Так-так-так, замечательно! Боль – это сторожевой пес здоровья. Как сигнал SOS с тонущего корабля: примите меры! Боль не надо заглушать, поэтому я до минимума сократил прием вами обезболивающих средств. При ваших ушибах подозрение должны вызывать как раз те места в организме, которые не болят. Но, к счастью, таких я у вас не обнаружил.

Журналист никогда не сомневался, что где-то в глубине души каждого медика притаился такой ма-а-а-ленький садист, но сейчас убеждался, что этот «душевный садистик» может быть вовсе и не таким уж маленьким, да и не прятаться вовсе. Поэтому спросил, не скрывая сарказма:

– А жить я буду, доктор?

– Какой банальный вопрос! – Вениамин Николаевич надавил большим пальцем куда-то чуть ниже подмышки пациента и удовлетворенно закивал, услышав вскрик Талеева. – Ну конечно будете, юноша, успокойтесь. Хотя и недолго. Да-с. Если не прекратите изображать из себя Тесея в наших лабиринтах. А по поводу переохлаждения замечу вам на будущее, – тут доктор мстительно посмотрел поверх очков на так и не покинувшую своего места Галину, – что еще фашисты проводили эксперименты по скорейшей реабилитации людей, подвергшихся длительному воздействию пониженных температур. – Дальше он перешел на громкий театральный шепот: – В критических состояниях, когда температура тела испытуемых составляла менее 35 градусов, выживали лишь те индивиды, которые и в таком… э… хладнокровном виде активно вступали в сексуальный контакт с представительницами противоположного пола. Так что мой вам практический совет: берите в лабиринт не моток ниток, а сразу живую Ариадну. – Гюльчатай упорно делала вид, что абсолютно не интересуется беседой врача с пациентом. – Кстати, юноша, замечу еще, что Ариадна была вовсе не простой девушкой, а весьма даже большой и строгой начальницей для своих подчиненных.

Совершенно неожиданно доктор подмигнул Талееву, склонив голову в сторону «строгой начальницы». С глубоким и печальным вздохом журналист отреагировал:

– Вот только доблестный Тесей не был подчиненным Ариадны!

– А вы дерзайте, молодой человек, дерзайте!

С этими словами удивительный доктор направился к выходу. На полдороге он остановился:

– Пожалуй, завтра я пришлю к вам психолога. Для задушевной беседы. А через пару-тройку дней, даст бог, вы сможете нас покинуть.

– Но, доктор, я думал, что уже сегодня…

– Да-да-да, – Вениамин Николаевич не желал больше слушать пациента, – дежурная медицинская сестра будет в курсе всех моих рекомендаций и обязательных процедур. Честь имею! – И он покинул палату, довольно громко напевая мотив арии из «Кармен»: «Сердце красавиц склонно к измене…»

Секунд через 20 дверь осторожно приоткрылась, и в помещение прошмыгнули Толя с Вадимом:

– Во дает профессор: медсестру на посту в пух разнес за посторонних в палате!

– Вас-то не заметил?

– Так мы как раз в холле за его диваном и маскировались.