Тайный код гения

Не зная, на чем остановиться, Екатерина старалась держать в памяти основную канву предстоящей беседы, и была твердо намерена не отступать от нее. Но вместе с тем в голову лезли посторонние мысли вроде той, как Марк мил, и, кажется… Здесь она говорила себе: «стоп, стоп», делала глубокий вздох и дальше уже дышала размеренно, чтобы унять возникшее сердцебиение. Все это было ни к месту и ни к чему.

Те старые отношения были, как рана, которая зарубцевалась, но, оказалось, не до конца…

Катерина боялась, что отношения опять будут запутанными и тяжелыми. А хотелось легкости, смеха и беспечальности. Кроме того, сейчас, «ну, совсем не время», — разговаривала она сама с собой.

«А когда будет время?» — возражал кто-то внутри нее. Когда? И может ли для чувств быть специальное время. Они ведь такие спонтанные.

«Ну все, Катерина, все, — сказала она себе. — Успокойся».

Так, сердясь на саму себя, она дошла до нужного дома и задрала голову вверх. Теперь при свете дня она рассмотрела этот дом лучше — прелестный особнячок, из тех, что притаились в самом центре Москвы в тесных милых переулках.

Катерина нажала на кнопку домофона, но ответа не было. Мелькнуло предположение, что профессор спит, хотя время было уже около двенадцати, но от ученых людей и представителей богемы можно ожидать всего.

Самое время развернуться и уйти, но что-то заставляло ее стоять на месте и регулярно нажимать на кнопку вызова, пока дверь с той стороны не распахнулась, и из подъезда не вывалилась жизнерадостная пара хипстеров в узких штанах и растянутых куртках.

Парень и девушка выглядели почти одинаково, если бы не розовые волосы девушки, которые торчали в разные стороны, как зубцы короны.

Воспользовавшись моментом, она нырнула внутрь, и там, когда тяжелая дверь захлопнулась за ней, перевела дух. Это был не рядовой московский подъезд, а настоящая парадная — гулкая, с высокими потолками и лифтом в шахте.

Широкие ступеньки лестницы вились справа, но Катя решила поехать на лифте. На пятом этаже лифт остановился, и она решительно вышла из него. Она вообще сейчас была полна той самой решимости, которая на самом деле является предвестницей откровенного мандража.

Катя чувствовала себя как пловец перед прыжком в холодную воду: страшно, но прыгать нужно. И вообще — взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ей было нельзя останавливаться на полпути, и она сделала еще один шаг по направлению к двери. А потом — еще.

Она стояла и держала палец на кнопке звонка. Здесь тоже была тишина.

Ничего страшного: всякое бывает. Но она почему-то не уходила. Провела рукой по обивке, словно желая исполнить: «Сезам, откройся». Наконец, женщина развернулась и на этот раз не воспользовалась лифтом, а пошла по лестнице, медленно спускаясь вниз. И здесь она услышала, как лифт остановился на пятом. Она подошла ближе к перилам и подняла голову вверх.

В проеме было видно, что какая-то девушка в кожаной куртке стоит и звонит профессору в дверь. Катерина замерла. То, что девушка сделала дальше, изрядно удивило. Та достала из сумки ключи и открыла ими дверь.

Катя моментом влетела на этаж. Она стояла у двери, когда та распахнулась, и девушка налетела прямо на нее: бледная, с трясущимися руками.

— Там… там… — пыталась выдавить она.

— Что? — Катя сильно тряханула ее за плечи.

— Он мертв. Его застрелили.

— Постойте, я вас знаю. Мы виделись на лекции Голубицкого, которая была недавно.

Девушка судорожно вздохнула.

— Да? Простите, мысли путаются. Но мне ваше лицо тоже кажется знакомым. Вы шли к нему?

Катя кивнула.

— Тогда зайдем вместе. Надо вызвать полицию.

— Но я не хотела бы светиться. Я иностранка, когда-то жила в Москве, но потом с семьей эмигрировала.

С минуту-другую девушка сосредоточенно размышляла, наконец, кивнула.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Меня зовут Арина.

— Екатерина.

— Оставьте ваш телефон. Я вам позвоню.

Дома она не находила себе места. Связано ли убийство профессора с визитом к нему? Или там были другие разборки, хотя трудно было себе представить: в чем мог быть замешан пожилой мужчина с безупречной репутацией ученого, чья жизнь, казалось, была ограничена сугубо сферой научных интересов. И все же его убийство — жуткая реальность, отмахнуться от которой невозможно.

Она ждала звонка от странной девушки с певучим русским именем Арина. И когда та позвонила вечером, они договорились встретиться на следующий день в кафе в Лялином переулке.

В этих переулках только и сохранился дух уже исчезающей Москвы. Поездив по миру, Катя была вынуждена констатировать, что урбанизация повсеместно сделала свое дело, и все современные дома похожи друг на друга, как уменьшенные копии спичечных коробок, а вот различия наступали на уровне «древности», когда каждый город еще хранил «лица необщье выраженье».

«Булошная» в Лялином переулке, напоминавшая корму корабля, отправившегося в бурное море, внутри была по-европейски изыскана и уютна. Арина уже сидела в углу, уткнувшись в смартфон. Когда Катя подошла ближе, она вскинула глаза:

— Привет! — и Катя опустилась на стул.