Тайный шифр художника

За те секунды, что я опрокидывал рюмку, Заур уже успел выудить из банки три маринованных огурчика, два из которых тут же вручил мне и гостю. Надо же, какой сервис! Со мной-то он обычно не церемонился. Огурчики, к слову, оказались хороши – хрустящие, чуть остренькие, без примеси песка, нередко встречающегося в последнее время в банках отечественного засола.

– Грибочков все-таки надо было взять, – посетовал Угрюмый. – Бабки у метро продавали, под водку самое оно.

– Да кто знает, чего там у этих бабок, – суетливо возразил Заур. – Один грибочек попадется – и кранты.

У гостя пренебрежительно дернулся уголок рта – напугал, мол, ежа голой задницей. Спорить он, однако, не стал, повернулся ко мне:

– Так ты, в натуре, в архиве работаешь?

Изумился я сильно, но машинально кивнул. Угрюмый, прищурясь, побарабанил пальцами по столешнице:

– Это там, где типа адреса, телефоны и прочая туфта?

Я опять кивнул, пробормотав что-то вроде: «Ну да, и это тоже…» Он хмыкнул, качнул головой и захрустел огурцом с таким скрежетом, точно жевал стекло.

Мне оставалось только молча ждать. Не беги впереди паровоза (или, в более грубом варианте, не суетись под клиентом) – это я выучил твердо.

– Дело есть, пацан, – бросил Угрюмый, дожевав огурец и наливая еще по стопке.

Следуя правилу, я продолжал ждать. Вопросы типа «а что за дело?» задают только желторотые салаги. Два года общения с не самой законопослушной публикой – достаточный срок, чтоб научиться понимать, когда следует говорить, а когда подержать язык на привязи. Даже если у тебя все кишки страхом скручивает в невыносимо тугой узел – держи марку. Стоит дать слабину – и тебя просто размажут тонким слоем по окружающему пейзажу.

Выдержав паузу, Угрюмый продолжил:

– В общем, так, пацан. Карта легла таким макаром, что у нас друг до друга может получиться обоюдный интерес. Причем для тебя вдвойне приятный тем, что твой интерес можно поменять на рубли в любом обменнике.

– А ваш? – Будь Угрюмый помоложе, я бы, конечно, «выкать» ему не стал, но он был вдвое старше меня, так что я не рисковал «показать салабона».

– А мой интерес – информация, – угрюмо, в полном соответствии с «погонялом», буркнул Угрюмый. – Как говорится, у тебя товар, у меня купец. Сечешь?

– Секу, – кивнул я. – Типа того, что вам нужно найти какого-то кекса, и за это вы мне заплатите, так?

Угрюмый сунул руку в нагрудный карман:

– Смекалистый парнишка, – усмехнулся он почти одобрительно. – Уточняю. Не одного кекса, а шестерых. Если все будет ништяк, можно будет делать бабло на постоянной основе.

Рука его, наконец, вынырнула из кармана: между указательным и средним пальцем жизнерадостно зеленела сложенная вдвое стодолларовая бумажка.

– Это так, для затравки, – небрежно бросил он, и, уронив купюру на стол, большим пальцем подвинул ее ко мне. – Типа, чтобы закорефаниться.

– Все бы так знакомились, – в тон «купцу» степенно заметил я. Неторопливо взял банкноту, машинально проверив воротник и букли Бенджамина Франклина, и неожиданно вспомнил о предсказании цыганки. И ведь действительно сто баксов, ни копейкой не меньше! Правда, на негра Угрюмый не очень походил. Впрочем, как и на человека, которому можно отказать в просьбе. Так что придется плыть по течению и соображать по ходу дела.

– Кого искать-то нужно? – Я постарался, чтобы мой голос звучал максимально равнодушно. Мол, дело есть дело, причем мое – маленькое.

Передо мной моментально появился листок, выдранный, похоже, из блокнота, и так же, как зеленая бумажка с Франклином, сложенный вдвое:

– Здесь шесть фамилий, – сообщил Угрюмый. – Такса по полста гринов за адрес. Покойники тоже в счет.

Я мысленно присвистнул: триста баксов на дороге не валяются. Такое сотрудничество мне определенно нравилось. Я сунул бумажку в карман джинсов, а баксы в борсетку и утвердительно кивнул:

– Заметано. Если клиенты в Москве или области, информация будет завтра. По Союзу искать придется дольше. До недели.

– По СНГ? – уточнил Угрюмый. Я кивнул и, в свою очередь, тоже уточнил:

– А вот если они свалили за бугор, в смысле, в дальнее зарубежье…

Он покачал головой:

– Это сильно вряд ли. Не та клиентура, – и неожиданно подмигнул мне: – Как что-то найдешь, звякни Зауру, или… Заур, ручку мне организуй, в темпе.

Заур в мгновение ока извлек откуда-то паленый «Паркер», смахивающий на оригинальный не больше, чем гвоздь на шуруп. Похоже, мой, условно говоря, «начальник» боялся своего гостя, как таракан дихлофоса. По крайней мере, лебезил перед ним, как салага перед дедом. А с учетом того, что я-то сам Заура опасался… Нет, тут уж точно не до споров.

– Дай-ка мне бумажку. – Угрюмый дописал под фамилиями несколько цифр: – Мой пейджер. Как закончишь, маякни, куда подъехать и когда.

– Заметано, – ответил я, бросая в рот ломтик салями. Колбаса была дивно хороша, со вкусом настоящего мяса, а не просаленной, безбожно пересоленной целлюлозы, чем отличалась та, которую иногда впаривали расплодившиеся теперь ларьки.

Мой работодатель поднял рюмку:

– Ну… за сотрудничество.

– Ага, – поднял рюмку и я.

Мы чокнулись и выпили. Заур, разумеется, присоединился.