Таис Афинская. Роман

Обычно присутствовали несколько философов, богатые ценители искусства, поэты, черпавшие вдохновение в мудрых беседах, путешественники из дальних стран, до которых дошла весть об открытом доме знаменитого художника.

Лисипп, давний друг афинянки, орфик высокого посвящения, обнял Таис за плечи. Оглядевшись, он поманил замершую у входа Эрис и молча указал на широкую скамью, где сидели двое его учеников. Эрис блеснула глазами в их сторону и уселась на краешке, подальше от веселых молодых, людей. Те посылали ей восхищенные и многозначительные взгляды, дополненные жестами. Тщетные попытки! С таким же успехом они могли привлечь внимание любой из статуй, в изобилии украшавших мастерскую, дом и сад Лисиппа!

- Пойдем, афинянка, я покажу тебе старого друга и твоего соотечественника скульптора Клеофрада. Он презирает войну, не делает статуй царей и полководцев, только лишь жен, а потому не столь знаменит, как того заслуживает. К тому же он знает тебя…

Таис собралась возразить, но слова застряли у нес в горле. Эти жесткие голубые (глаукопидные, как у самой Афины) глаза, шрамы на лице, под густой седой бородой и на руке воскресили в памяти мимолетную встречу у Тесейона на пути к холму Нимф!

- Я пообещал увидеть тебя через несколько лет, - сказал Клеофрад своим низким голосом, - что ж, прошли две олимпиады, и я вижу не девчонку, а женщину в расцвете сил и красоты. Тебе, должно быть, сейчас лет двадцать шесть, - ваятель бесцеремонно оглядел Таис, - ты рожала?

- Да, - почему-то послушно ответила Таис, - один раз.

- Маловато - надо бы два. У женщины такой, как у тебя, силы и здоровья это только улучшит тело.

- Гнезиотес апамфойн, - сказал Лисипп на аттическом наречии, указывая на Таис, и она вдруг покраснела от прямого взгляда одного и прямых слов второго художника.

- Да, ты прав! - согласился суровый Клеофрад. - Чистота происхождения по обеим линиям - отца и матери. Ты будешь моей моделью, афинянка! Судьба назначила тебя мне! Я ждал терпеливо твоей зрелости, - он вперил в Таис повелительный взгляд.

Помолчав, Таис кивнула.

- Ты выбираешь опять то, что не принесет тебе богатства, - задумчиво сказал Лисипп, - Таис слишком обольстительна для образа богини, слишком мала и гибка для коры, не грозна для воительницы. Она - женщина, а не канон, образ, веками установившийся в эллинском искусстве.

- Мне думается, ты прав и не прав, великий мастер. Когда ты создавал своего Апоксиомена [18], образ атлета, ты смело отошел от Поликлетова канона и прежде всего от Дорифора. И я понимаю почему. Дорифор - канон могучего спартанца, воина, который создавался у лакедемонян за тысячелетие выбора родителей, убиения слабых и труднейшего воспитания силы и выносливости. Огромная грудная клетка, брюшные мышцы, в особенности косые боковые, неимоверной толщины. Такой человек может бежать в тяжелой броне много стадий, вести бой с массивным щитом и копьем дольше любого воина любого народа, останется невредим под колесами тяжелой повозки. До появления сильных луков и камнеметов спартанцы били всех врагов без исключения.

- Ты очень верно понял меня, Клеофрад, хоть ты и ваятель жен. Мой Апоксиомен легче и подвижнее. Однако ныне снова все переменилось. Воины пересели на коней, а пехота бьется не один на один, как прежде, а сотнями бойцов, скованными в единую машину дисциплиной и умением сражаться совместно. Отошли времена и Дорифора, и Апоксиомена!

- Не совсем, о Лисипп, - сказала Таис, - вспомни гипаспистов Александра, завоевавших звание «Серебряных щитов». Им понадобились и тяжелое вооружение, и стремительный бег, и сила удара.

- Правильно, афинянка. Но это особая часть войска, вроде боевых слонов, а не главная масса воинов.

- Боевых слонов, какое сравнение! - засмеялась Таис, умолкла и добавила: - Все же я знала одного спартанца. Он мог служить моделью для Дорифора…

- Конечно, такие мужи еще есть, - согласился Лисипп, - они стали редкостью именно потому, что более не нужны. Слишком многое надо для создания их, слишком это долго. Войско теперь требует все больше людей и поскорее!

- Мы говорим о мужчинах, - пророкотал Клеофрад, - разве для того мы позвали Таис?

- Да! - спохватился Лисипп. - Таис, помоги нам. Мы начали спор о новой статуе и с нашими гостями, - ваятель показал на группу из четырех человек с густейшими бородами и в странных головных повязках, стоявших особняком от завсегдатаев дома, - индийскими ваятелями, и разошлись в главных критериях женской красоты. Они отрицают выдающуюся прелесть статуи Агесандра, и вообще модная ныне скульптура жен им кажется стоящей на неверном пути, не так ли? - Он повернулся к индийцам, и один из них, видимо переводчик, быстро проговорил что-то на красивом певучем языке.

Один из гостей с самой дремучей бородой энергично закивал и сказал через переводчика:

- Наше впечатление: эллинские художники перестали любить жен и теперь больше любят мужей.

- Странное впечатление! - пожал плечами Лисипп, а Клеофрад впервые широко, с оттенком злорадства, улыбнулся.

- Я ничего не знаю! - сказала Таис. - Кто такой Агесандр и что за статуя?