Уже нетрудно угадать главный принцип, предъявляемый традицией тайцзицюань к внутреннему состоянию. Это принцип внутренней цельности и полноты, выраженный в формулах: «полнота единого ци»,
«единение всего тела», причастность к «хаотически-изначальному ци» (хуньюанъ ци) и т. п. Следствием соблюдения этого принципа являются «взаимная проницаемость верха и низа» и полная синхронность движений поясницы и конечностей. «Двигать рукой и не двигать поясницей – это не тайцзицюань», – гласит старинная поговорка.В соответствии с известной нам природой реальности как «таковости» бытия, одновременно единой и единичной, цельность телесного присутствия в тайцзицюань представляет собой всеединство, совместность множества регистров вселенской гармонии, данные в… самоотсутствии. Эта цельность артикулируется волей, которую нельзя «собрать в кулак». Ван Юнцюань удачно определил ее природу как «преображающее согласие» (хуа хэ).
У китайской концепции преемствования «человеческого» и «небесного» есть и гносеологический (познавательный) аспект. Тайцзицюань требует изменить сам характер нашего восприятия мира, а именно: перестать полагаться на чувственное восприятие, которое как будто доставляет материал для выработки понятий (самое распространенное и самое ложное представление о природе познания на Западе) и возродить в себе исконное, непосредственное, чистое знание мира, которое дано нам от природы и предваряет рефлексию и раскол мира на субъект и объект, сознание и жизнь, дух и материю. Такое протознание именуется в даосской литературе одновременно «помрачением» и «просветленностью», а также «забытьём» или «великим сомнением» (ибо как можно знать то, что стоит до знания?) Но речь идет о все том же «телесном сознании», которое в текстах школы Ян, например, прямо именовалось «телесным знанием».
Соответственно, в практике тайцзицюань нужно различать ее физическое, предметное измерение (по-китайски именуемое «то, что ниже форм», син эр ся)
и измерение невидимое, лишь духовной интуицией воспринимаемое: «то, что выше форм» (син эр шан). «Физика» тайцзицюань исходит из ее «метафизики» и определяется ею. Речь не идет о параллелизме умозрительного и материального миров. Реальность в тайцзицюань есть «пустота» как наиболее общий, всевместительный образ мира. В этом смысле она равнозначна высшей гармонии (хэ) бытия. Отсюда подлинно бытийная значимость схватки в тайцзицюань – этого идеального образа бытия, уже освобожденного от его предметности; бытия как «духовного соприкосновения», говоря словами Чжуан-цзы. Такая схватка, разумеется, не имеет формы и являет себя в одном неуловимом мгновении. Но ею держится мир. Соответственно, в китайском мировоззрении бытие вещей определяется и предваряется протобытием чистой соотносительности.Классическое описание идеального контакта содержится в рассказе об удивительном поваре, который разделывал быков, не касаясь их ножом. В своей работе повар полагался не на органы чувств, а на «духовный порыв» в себе, его нож и туша быка как бы исчезали друг для друга в их вечно грядущей «встрече», рассеивались в музыкальном ритме самого бытия.
Не будет удивительным узнать, что в тайцзицюань придается большое значение преемственности внутреннего и внешнего аспектов движения. Первое соотносилось с движением ци
и силы-цзинъ в организме, второе – с движениями физического тела. Первое имеет в основе своей сферическую траекторию, как бы свертывается-развертывается бесчисленными витками мировой спирали и притом наполняет «каждое мельчайшее место» (вэй) тела или, можно сказать, требует необыкновенно тонкого знания телесной топологии. Образ этого движения отличается поэтому бесконечным разнообразием и непостижимой сложностью (вообще характерной, как отмечал еще Лао-цзы, а в Европе И. Фихте, для нашего самосознания). В даосской литературе оно обозначается словом юнъ (круговорот) или словосочетанием юнъ хуа (вращение-преображение).Что касается внешнего движения (дун),
то оно предстает спрямленным, угловатым, доступным разделению на части. Именно внутреннее движение жизненной субстанции тела порождает ощущение «полноты», «легкости», «одухотворенности», которые являются важнейшими качествами внутреннего состояния в тайцзицюань. Это движение как бы устраняет физическую тяжесть: в тайцзицюань двигаться нужно так, словно «ступаешь по илистому полю», «идешь по мягкому ковру» или «плывешь в воде». (В мировом фольклоре действительно распространено мнение, что душа «плывет» или «летит».)В рукописях семейства Ян мы встречаем попытку описать природу и соотношение этих двух форм движения (см. с. 430 наст, изд.):