Тающий призрак

Оранжевые всполохи проносились в ночном небе, усеянном звездами. Тяжелые клубы облаков поднимались из гигантских отверстий труб к мрачной луне. Наступила самая глухая часть ночи, когда Земля внимала черным холодным глубинам космоса и трепетала от их прикосновений, томясь в ожидании солнечного дня. В это время Земля вспоминала древние глухие эпохи, когда все живое умело охотилось, добывая себе пищу и пожирая друг друга.

Искусственные облака плыли над заводом, светясь натриевым светом в оранжевом тумане, прорезая темноту и превращая ее в мир разноцветного фейерверка. Они выхватывали из. мглы притихшие стрелы подъемных кранов, все в клубах дыма. Завод выглядел как огромный неуемный корабль, плывущий в неизвестность по черному океану ночи.

Тишину прорезал чей-то рев. Откуда-то возник нарастающий с каждой секундой грохот, пара огромных белых глаз смотрела сквозь тьму, тело покачивалось и извивалось, расшвыривая снег по чернеющей земле. Поезд летел сквозь оранжевый туман и отбивал дробь, как пулеметные очереди. Он пронесся сквозь парк и с торжествующим ревом исчез в темноте. Наступившая после этого тишина уже не казалась такой безмятежной, как раньше.

Прижавшись к влажной земле, зверь тихонько скулил. Он медленно поднял глаза к небу, и ему снова стало страшно.

Он чувствовал сзади себя близкую добычу. Неподалеку горели прожектора и были слышны мужские голоса, отдающие команды. Он знал, что стал теперь хищником. Сын Каина. Отверженный.

Но душу Стива леденил жуткий страх. Оранжевая мгла поднялась ему навстречу, и сердце его опять сжалось в комок. Зверь бросился в туман теперь это был его верный спутник, его сообщник. Человеческая суть исчезла, растворилась в растерзанной плоти и крови убиенных им. Прерывистое рыдание потрясло его, и он пролил горячие слезы по своей утерянной душе, по драгоценной звезде, которая покинула его, оставив ему злобную хищную пыль горячей пустыни.

Зверь поднял культи рук к слепнувшим глазам, и слезы с новой силой хлынули из провалившихся глазниц. Он уже не мог дотронуться до мягких ласковых цветов, ему оставалось лишь смиренно любоваться ими. Но хищницы внутри него не были расположены к таким думам, они скреблись и царапались, зовя его на запах теплой плоти, в жажде совсем других наслаждений. Он заплакал, как Колумб, вдруг увидевший в безбрежном океане миллионы солнц и потерявший ориентиры. Стив был ослеплен жаждой крови и разрушительной силой непрошеных гостей и деградировал со страшной скоростью. Он плакал о любви, которая когда-то жила в его сердце и превратилась в голодную страсть.

Он протяжно завыл, неотрывно глядя в небо, где в него впервые вселилось адское семя.

Кое-кто слышал этот крик и поджидал его.

* * *

В канаве на обочине дороги двое бродяг развели огонь. Пламя дрожало, и красные отсветы плясали на распухших небритых лицах. Три пустые бутылки из-под спирта валялись рядом, четвертую один из бродяг держал в дрожащей руке, тараща невидящие глаза на отблески огня. Второй делал слабые попытки приготовить какую-нибудь закуску. На костре неустойчиво громоздилась закопченная кастрюля, языки пламени неохотно облизывали ее. В ночном воздухе расплывался горячий аромат бобов с сосисками, соус переливался через край.

Тот, кто следил за пищей, упал на колени и потянулся к неясной фигуре в сумерках, приглашая незнакомца разделить их компанию. Фигура не пошевелилась, и бродяга с трудом сел.

Как хотите, пробормотал он, еле ворочая языком. А мы чертовски рады гостям.

Он потянулся за бутылкой к своему компаньону, но тот даже бровью не повел. Громко икая, бродяга встал на четвереньки и снова попытался дотянуться до вожделенного сосуда, но попал на горячие угли и, хрипло ругаясь от боли, откатился обратно. Лежа на земле, он потирал ноги и мрачно смотрел на небо.

Все вокруг затихло, только доски в костре время от времени шипели и потрескивали.

Как ты думаешь, что это люди ищут там, а, Джонни? заплетающимся языком выговорил бродяга, уставившись на звезды.

Джонни не слышал его, он уже отключился.

А я тебя спрашиваю, сукин ты сын, что они там ищут? продолжал бродяга, не замечая молчания своего приятеля. Ч-черта лысого они там ищут, а что еще там можно найти? Он с усилием ткнул нетвердой рукой в небо. Они, мать их, только пускают на ветер сумасшедшие деньги. Потому что ничего там не найдешь. Ничего, черт возьми. Мы единственные божие твари во всей Вселенной. Бродяга с огромным усилием поднялся на непослушные ноги. И пьем за это! выкрикнул он и повалился на землю.

Из окружавшей их темноты послышался шорох, похожий на тяжелое дыхание астматика. Бродяга прислушался и сел.

Эй, крикнул он в темноту. Ты, верно, услышал про выпивку? Я знаю, почему ты зашел на огонек. Твой нос ее за версту чует, он хрипло захохотал, довольный своей проницательностью. Ну давай, позвал он. Подходи поближе. У нас и пожрать найдется.

Но сумерки не отозвались на его приглашение, и бродяга потянулся помешать веткой еду. Он опрокинул кастрюлю, и половина бобов упала в костер, шипя на углях,