Так будет

Дмитрий Фёдорович не имел возможности разделить трапезу ввиду нематериального телосложения, но с интересом наблюдал как собутыльники яростно стараются споить друг друга. В дело пошла вторая поллитровка. Однако ни одна из сторон не смогла добиться конкретных результатов. Казалось, запасов старика не хватит для выявления победителя. Этот оригинальный поединок был начисто лишён вульгарщины, типа «Ты меня уважаешь?» Оба участника обходились без штампов, которыми алкаши попроще заменяют застольную беседу. Расшифровка записи этого разговора крепко подвыпивших мужиков, если бы она была сделана, не могла отразить суть, слишком часто собеседники говорили одно, подразумевали другое, воображали третье. Словом, находились в пограничном состоянии, рискуя из реальности выпасть. Открывая третью бутылку, Грыць заговорил стихами. Казалось бы, обычное для пьяного дело:

Пролетевшие года, как булыжник мостовой,

Ни убавить, ни прибавить, и не унести домой.

Та брусчатка из желаний, добрых дел и начинаний.

Что мостили понемногу, превратилась в путь-дорогу.

Молодёжь по ней пойдёт, и свободу обретёт!

Чутьё старого чекиста сработало, привлечены были внутренние резервы, что позволило сделать вывод: Стихи Януса! А значит покойник может оказаться неподалеку. Кто-то же навеял их Грыцю. Развивая мысль, учёл негативное влияние алкоголя в крови, и действовал очень осторожно. Зевнул на всю ширину улыбки, сохранив её, уронил седую голову на стол. Засопел с переливами, с задержкой выдоха, на грани храпа. Грыць засуетился, спохватился, поднатужился, и отволок собутыльника на диван. Затем нетвёрдыми шагами проследовал в санузел.

Ван Ваныч отслеживал его передвижение по скрипу половиц, и брезгливо поморщился, реагируя на совершенно иные звуки из-за двери сортира. Грыць старался отрезветь!

В это время сотканный воображением Ван Ваныча совершенно трезвый «Образ» ощутил присутствие в сотканном для него Мирке кого-то нереального. Подобно БПЛА-разведчику попавшему в густой туман, он фиксировал «Облик», но не мог отождествить его с чем-то или кем-то известным. Следуя Кодексу бесплотных, напрягся и послал сигнал вызова «Свой-Чужой». Прочёл ответку: «Младший оператор Модрич просит вашего внимания». Как все бесплотные, аватар Модрича был несколько старомоден в общении. Воображаемый Мир существует по своим правилам и Дмитрий Фёдорович быстро обрисовал Модричу ситуацию. Оператор не стал прерывать трансляцию гала спектакля. Таким образом происходившее стало известно ЦРМ и тем болельщикам, которые не успели его покинуть (в основном, игравшие на тотализаторе). История стала достоянием Вселенной.

ПОСЛЕДНИЙ РАУНД

Дальнейшее развитие событий происходило вне рамочных условий эксперимента «Дуэль» и вообще, вне всяких рамок. Оперативная обстановка характеризовалась отсутствием информации о расположении, состоянии и намерениях участников.

Супераналитик согласился с критическими замечаниями широкой общественности в свой адрес, и заблокировал каналы ввода-вывода, ушёл в себя. Объединившаяся для осуждения эксперимента общественность разбилась на фракции, группировки, и более мелкие объединения для решения насущных задач. Только небольшая часть задержалась в ЦРМ для расчётов с тотализатором. Они-то и увидели вновь вспыхнувший экран. Трансляция шла без ретуши Супераналитика, прямой эфир.

Картинка 14. Всё та же квартира в доме 19. На неприбранном столе светится керосиновая лампа, в пределах досягаемости раскрывая подробности интерьера: диван с притворно спящим Ван Ванычем; приоткрывшуюся дверь санузла с выглядывающим оттуда Грыцём. Вот он, зелёный после процедуры избавления от токсичного алкоголя, дурно пахнущий, в заляпанной чужой рубашке, крадётся через всю комнату к окну, пугая себя скрипом половиц. Присел, что-то нащупал, потянул и тяжеленный мраморный подоконник отъехал внутрь помещения, открывая тёмную нишу. Тихий вздох, и снова скрип половиц. Грыць возвращается к тайнику в подоконнике с керосиновой лампой. В мигающем свете лампы и уличного фонаря зрители видят на экране ЦРМ чёрный пистолет и тетрадь Януса. Снова вздыхает, в тишине комендантского часа, разочарованный Грыць, отворачивает угол закрывающего окно одеяла светомаскировки. И ситуация резко меняется!

В оконном стекле появляется дырочка, слышится тонкий звон, затем, с улицы — щелчок выстрела, наконец, плюхает отколовшаяся с потолка лепнина.

Не стерпел Ван Ваныч, опять со своей эмпатией, крикнул: " Ложись, Крайний Козёл! Это патруль! Контроль светомаскировки».

Присевший под окном Грыць нервно заметил, что Козёл вовсе не он, а тот, кто по окнам стреляет. Уже устроившись на полу, спросил, что ещё можно ожидать от патруля, и «Что делать?»

Старый разведчик приказал: «Задуй лампу!» И злым шепотом: «Возьми ствол и ползи сюда».

Под обстрелом люди ведут себя по-разному. Ванн Ваныч отметил, что в этот раз Бандиту не придется застирывать штаны. Это раз. Кроме реакции на смертельную опасность, изменилась манера общения — лексикон исключил матерные выражения. Это два.