Так было, так будет

Картинка 17. Становление опера. Грустные мысли отодвинул топот многих ног. По проходу вагона пронеслась группа подростков-переростков. Исчезли балбесы, глаза Виктора вернулись к лежащей на коленях книге. И тут визг, совершенно дикий! Оказалось, не все подростки исчезли. Двое девчонку лапают, она вырывается. Вагон почти пустой, пяток мужиков, солдат в форме, и хулиганы. Сам уже рядом с безобразием. Как сотрудник правоохранительных органов, тоже орать начал: Прекратить! Как человек опытный, книжкой ближнего насильника по стриженной башке приложил. Книжка «Пять столетий тайной войны», строго чекистская, толстая. Хулиган сел на пол. Второй убежал.

Напряжённая тишина так и повисла. Колёса стучат, девушка носом хлюпает, пришибленный бандит что-то бормочет. Солдат подошёл. «Сейчас всю кодлу приведёт. Что делать будем?».

«Жизнь продавать. Задорого! Вы, с девушкой в тамбур, я в дверях стану. На остановке выскочим!». Вагон пустой, мужички-попутчики сбежали. Зато прибежали враги, азартные. Проход узкий, атакуют колонной по одному. Первый упал. Второй перепрыгнул и тоже рухнул. Как там у Высоцкого: «Ведь бокс не драка», это нечто большее. Хорошо поставленный правый прямой успокаивает надолго. Хулиганы полезли по скамейкам, обходя с флангов, а тут станция! Весь мир на помощь пришёл в лице дежурного милиционера. Пока разбирались, время не стояло на месте. Ехать домой смысл пропал, вернулся в райотдел. Благо, рядом с вокзалом.

День выходной, воскресенье, решил Дела читать. Никто не отвлекает, да интерес появился, ведь за этими папками живые люди. А ты за ними подглядываешь. Задремал.

Стук во входную дверь разбудил. Мужичок средних лет, выглядит точь-в-точь как сбежавшие из вагона попутчики, перепуганный.

Усадил, водички, что случилось?

Картинка 18 Боец. В городской детский сад приняли кочегаром ранее судимого выходца из Западной Украины. Жена перепуганного мужичка, воспитательница этого садика, вступила кандидатом в КПСС. Кочегар встретил её у калитки детсада и прошипел: «Комуняк свастикой клеймить будем!» Жена, в слезах, домой. Муж, защиту искать, в райотдел. А оперуполномоченный таковым является третий день. Что делать, не знает. Поэтому решил действовать просто, по-людски.

Садик в двух шагах, вот и кочегарка. Мужа оставил, сам по ступенькам в полуподвал. «Здравствуйте!» Это интеллигентность прёт, совершенно здесь неуместная. Кочегар лицом повернулся, выпрямился. Под два метра, в плечах аршин, бородища. Но самое страшное — глаза-буравчики. Ничего человеческого в них нет.

Виктор ощутил настоящий страх. И острое желание с ним покончить. Просто убить зверя. Что бы не пугал людей. Рявкнул: Сидеть! И ткнул правой в солнечное сплетение. Удачно.

Кочегар сел. На тот стул, с которого поднимался. Стул затрещал, к Виктору способность соображать вернулась. Вытащил пахнущее типографией удостоверение, представился. И опять понесло, как только кочегар глазами сверкнул.

«Я с тобой последний раз говорю. Если о тебе услышу, в этой топке сожгу». Такая сила в голосе была, что враг поверил. Уволился, со двора не выходил. 28 лет лагерей не перевоспитали, а обещание подействовало.

(ЗС). Кочегар 25 получил в послевоенное время, как полицай-бандеровец, трёшник добавился за убийство бригадира на зоне. Двое держали жертву за руки, а он резал. Смертной казни тогда не было.

Считай, в эти выходные опер родился. Ответственный за всё, храбрый по необходимости, самостоятельная боевая единица. Всё потом было: интересные Дела; столица; дальние страны. Но местом рождения опер считал тот городок, где с врагом столкнулся лицом к лицу. И ведь родители — приличные люди. Отец — ветеран, в местном «Пентагоне» (НИИ, оборонка) ведущий конструктор, мама, правда, спросила однажды, году в 76-м: «КГБ за анекдоты сажает?» Почти обиделась, когда начал перечислять соседей, уже якобы сидящих по статье «Чапаевские анекдоты». Случайность подвела, одного из «жертв произвола» мама в этот день на лестнице в подъезде своей пятиэтажки видела и даже здоровалась. Вывод сделал, так шутить нельзя.

Два года в украинской глубинке существенно расширили представление о людях. Наслушался, навидался сельских стариков, вспоминавших, как сдавали в войну советских парашютистов немцам. Даже бывших махновцев встречал. Интересное наблюдение сделал:

«Как русские попытались в ХХ веке воплотить коммунизм, так и украинцы (махновцы) попытались в ХХ веке воплотить анархизм, два самых красивых и справедливых общества, разбивающихся о человеческую сущность: амбиции, безответственность, лень, подлость… Капитализм победил не потому, что он совершеннее, а потому что он несовершенен в той же степени, что и большинство людей». Не терпит пустоты природа — в стране, которая в молодости (1991 год) гордилась европейской толерантностью ко всем людям, появилась новая политическая нация. Были украинцы, русские, евреи, греки, армяне. Теперь есть бандеровцы.