Так было, так будет

«Если вам дорога память, то будьте готовы платить».

Выхватив из жадных рук (метафора?) карги желанное вещественное доказательство шпионажа — иначе зачем было прятать эту тетрадку — Дмитрий Фёдорович сунул находку за пазуху и покинул место утреннего происшествия. Душа чекиста в годах тихонько цитировала неофициальный русский национальный гимн конца 18-го века:

«Гром победы, раздавайся! Веселися, храбрый Росс!»

На мотив полонеза. Где-то вычитал, у А. С. Пушкина, эту музыку любил насвистывать Кирила Петрович Троекуров, «Что всегда означало в нём необыкновенное волнение мыслей». Перенял привычку классового врага и насвистывал соответственно состоянию души.

Жизненный опыт сдерживал желание чекиста старой школы открыть тетрадку. Слишком много разочарований пришлось испытать, пока осознал, что поиск — это движение, это жизнь! А находка может оказаться концом. И не только поиска.

На пути к вокзалу грубо проверился в проходном дворе Необходимости в этом не было, «Хвост» он чувствовал тем местом, откуда хвосты растут. Просто, занять себя. Уйти от гаданий «Что в тетрадке?» Был уверен, Москва уже забыла о периферийном опере с его псевдо Богом, на деле убогом, объекте ДОР на ШэПэ. Со сломанной ногой.

ЗС. Автор писал эту главу в больничной палате и пересказал соседу, бизнесмену 30-ти лет, со сломанной ногой. По его просьбе. Последовал бесхитростный вопрос соседа: «А почему КГБ этого Януса просто не пристрелил?» Ответил правдой: «Ему это в голову не пришло». Разные поколения.

Дмитрий Фёдорович, «Как простой инженер» Михаила Жванецкого, отстоял очередь за билетом, прошёлся по вокзальной площади до Гастронома. Прикупил еды и малую бутылочку водки. Возвращаясь на вокзал, поймал себя на смене репертуара. Теперь насвистывал «А тютюн та люлька казаку в дороге пригодится». Подивился быстроте перехода на «ридну мову». Вышел на платформу к поезду Москва-Бердянск ещё до объявления посадки, остановился у двери своего вагона.

Дребезжание за спиной заставило повернуться. И второй скрин шот за день! Громыхала тележка носильщика, вместо багажа сидел Янус с костылями в руках и гипсовой ногой.

Что-то в скрин шоте от облика Швейка, призывавшего к походу на Белград. И жалко, и смешно. Так бывает, когда какая-нибудь домашняя кошка спутает нити судьбы, которые прядут три Богини Мойры из древней Греции. Человек, который утром сего дня тревожил всю секретную Москву, вечером до горшка ночного без поддержки не дойдёт. А ещё сам хранителя-держателя ниточки судьбы своей подставил. Американец пойдёт в 23 часа закладку из тайника изымать, которой нет! Обидно дипломату-разведчику на пустом месте проколоться.

Вокруг Януса пусто не было. Отъезжающие-провожающие затащили бедолагу в купе, уложили на полку и предложили выпить «На посошок». Дмитрий Фёдорович этого доброжелательного отношения к одноногому объекту ДОР из своего вагона не видел, но представлял с детальной точностью: простыни и наволочка сырые, проводница в годах и сердитая. Просто во всех вагонах огромной страны люди были человечны, чиновники бессердечны. Вероятно, других ниток у плетущих судьбы Мойр не было. Не завезли. Поезд уже отстучал колёсами первые десятки километров пути домой, когда Дмитрий Фёдорович решил продолжить служебное преступление.

Именно так называлось сокрытие улик путём присвоения тетрадки. Новые попутчики, как и ехавшие в Москву на кануне, были заняты собой: жена накрывала на стол, сын убежал мыть руки, отец семейства намекал на необходимость «смазать колёса». Всё как всегда, если бы не тетрадка. Никак не ожидал старый, в смысле, опытный, опер надписи на титульном листе:

«СтихиЯ», строчкой ниже — «Мои и Чужие». Тетрадь № 4. Сентиментальный агент ЦРУ? Разве такие бывают? Разломил тетрадку по полам — стихи. Убедил себя не торопится с выводами

Тетрадь

Вещественное доказательство № 1 представило собой общую тетрадь в 96 листов, в коленкоровом переплёте. На 64-х листах от руки записаны стихи известных, и нет, поэтов.

Почерк скорее женский, округлый, крупный, чистенький. Вглядевшись, начинаешь понимать, написано не для памяти, для чтения. С придыханием, подвыванием, эмоциями — как читают свои стихи состоявшиеся поэты. Каждая буква доказывает свою значимость, каждое слово претендует на истину. В общем, чисто мужская наглость стихотворца.

Вещдок № 1. «Чёрный почти квадрат». Поверхностный осмотр выявил: потёртости и перегибы от ношения за поясом; следы грязи из ГУМа; наличие прозаических заметок среди стихов. Почти все стихи безымянные. Авторские? Открывался сборник лирикой без подписи.

Щедро украшенный виньетками заголовок. Чёрные чернила на листочке в клеточку.

Элегия

Осень богатство красок тратит на роспись листьев.

Люди множество масок красят старости кистью.

Листья на землю лягут, станут все одинаковы.

Ушедшим людская память цвета восстановит знаково.

Светивших окрасит ярко прожектором воспоминаний.

Коптивших замажет крепко убожеством начинаний.

Осень не зря тратит краски, хоть листья опадают быстро.

И короткая жизнь прекрасна, когда наполнена смыслом.