Так было, так будет

Старый чекист стоял на коленках перед голым бандеровцам. Ван Ваныч тряпкой вытирал ароматную золотистую лужу на полу. Чёртова чашка всё-таки выпала из рук, когда на пороге санузла появился Грыць. За его спиной сушилась свежеотстиранная одежда.,

Обратился бандеровец на чисто русском языке: — Дед! «Извини за всё, что было, какой-то леший попутал! Я отработаю. У тебя гражданка на мой рост найдётся?»

— Та ты шо! Интеллигентный ботаник от волнения перешёл на суржик, который иногда принимают за украинскую мову. Было чему удивиться: тело бандита лишилось татуировок, делавших шкуру синей. Бритая макушка сверкала девственной чистотой, от наколки УПА (Украина Понад Усе) не осталось и следа. Не сразу сообразил Ван Ваныч, сброшена не только шкура. Немыслимые в прежней речи бандита «Пожалуйста» или «Извините», резали слух несовместимостью с образом сверхчеловека, противника всего русского. Если криминальная хрипотца его голоса вызывала лёгкий озноб, то теперь казалась мурлыканием. Озадаченный столь глубокой переменой постояльца, принёс хозяин огромный «Гостевой» халат. Посадил за стол, налил свежий чай и начал задавать вопросы.

Грыць не испугался, рассказал о несовместимых со здравым смыслом подробностях своего «Очищения». Началось с появления в его башке второго «Я», пожелавшего стать единственным. В схватке с пришельцем, Грыць колоссальным усилием воли «Выкинул гада с головы», а заодно вылетела куча мусора. «Хорошо до туалета успел!» Татушки тоже слетели, как шерсть у линялого кота. Пришлось стирать камуфляжку. Грыця так распирала гордость вернувшегося домой блудного сына, что старику пришлось его осаживать. При других обстоятельствах учинил бы чекист проверку рассказов Грыця, но ведь сам очевидцем был. Так что же, своим глазам не верить? Да и обидеть обращённого в истинную веру не хотелось.

За окном взвыла сирена воздушной тревоги. Мир напомнил о себе, заработало воображение и в кресле с торшером появился Дмитрий Фёдорович. Потирая сонные глаза, заговорил. Как постоялец в голове Ван Ваныча, он был в курсе его раздумий, и сразу перешёл к делу: — У меня абсолютная память, прочту тебе стих из тетради Януса. Авторский.

Когда предательство в крови, измена кажется судьбой.

Богов на помощь призови, она останется с тобой.

Пускай поверят сын и мать в твою любовь.

Народ поверит, что отдашь за дело правое ты кровь.

Но если нищему ты грошик пожалел, Иуды путь повторишь ты,

В петле позорно околев.

Внимательно слушал Ван Ваныч. Вывод сделал ожидаемый. Корявенький стишок Янус писал для себя, и о себе. А читал его Дмитрий Фёдорович для старого учителя как подсказку друга в игре Жизнь.

Больше подсказывать некому, решение принимать придётся самому. Не ответственности боялся старый человек, а того, что отвечать будет не перед кем. Чутьё подсказывало вселенский масштаб ответственности. Решение принял «Не торопиться». Использовать, пусть показную, откровенность Грыця.

Начал простенько, с рассказа о себе. Бандита усадил картошку чистить. Ножик кухонный выдал, атмосферу создавал. И быстро сообразил, что идут они с Грыцем параллельными курсами, где-то неминуемо столкнутся. Бандеровец явно переигрывал свою роль. И спиной к Ван Ванычу поворачивался, и детство пересказывал с подробностями. Даже о первой любви поведал. Но все эти уловки можно объяснить желанием оправдаться и понравиться. Старик на провокацию пошёл: «Отвергнув общую с Россией культуру, национально свидомые ощутили внутреннюю пустоту, которую пытались заполнить враньём.

Когда вранья не хватило, объявили эталоном западные ценности, перекрасившись в Голубые». И обозвал бандита «Козлом с гомосексуальным уклоном». Реакция насторожила чекиста по-настоящему. Грыць не только стерпел, но даже согласился.

Старик зашёл с другой стороны, обвинил соратников Грыця в предательстве интересов своего народа. Привёл в пример гетмана Мазепу, семикратного предателя. В 1674 году Мазепа — посол гетмана Дорошенко, везёт в Турцию дар Султану — пленных левобережных казаков. Это раз! По дороге попал в плен и перебежал к гетману левобережья Самойловичу. Это два! Помог князю Голицыну судить Самойловича. Это три! Предал польского Круля и влез в доверие к Петру Великому. Это четыре! Впечатленный первыми победами короля Карла, сразу присягнул ему на верность. Это пять! Выкупил за секреты у Султана полит убежище в городке Бендеры. Это шесть! Предал Родину! Царь больше не доверял руководству Гетманщины, лишил её самоуправления, поставил русских администраторов, и ликвидировал ее независимость. Это семь!