Так далеко, так близко…

Потом мы поговорили о других делах. О Франции, точнее, о Провансе, о наших домах в Провансе, домах, которые Себастьян в свое время подарил каждому из нас. Но напомнить Джеку об этом факте я не решилась. Для меня было очевидно, что к отцу умершему он относится так же безжалостно, как относился к живому. Джек никогда не сомневался в своей правоте относительно Себастьяна, не сомневается и сейчас. Впрочем, это уже не имеет значения.

А когда мы вернулись в кабинет пить кофе, Джек внезапно опять заговорил об обстоятельствах, при которых умер Себастьян.

Сидя в кресле и поставив кофе и коньяк на свой столик, он сказал:

— Полиция заставила меня все проверить. В библиотеке. Во всем доме. Ничего ценного не исчезло. Насколько я могу судить.

— И что же? Они отказались от версии, что там был кто то еще?

— Об этом они мне не сообщили.

— Непонятно. — Я откинулась на спинку стула, снова и снова перебирая в памяти факты, которые у нас были. — Когда я завтракала с Себастьяном, он обмолвился, что миссис Крейн в отпуске… — Я замолчала и посмотрела на него.

— Куда ты клонишь, Вив?

— Я хочу сказать, что это немного странно — что Себастьян приехал на ферму, когда там не было прислуги. Именно тогда, когда она в отъезде. Даже полиция так считает, Джек.

— Он сказал мне в четверг, что должен кончить какую‑то работу. По его тому, как он это говорил, мне показалось, что он хочет пожить там в одиночестве.

— А может, он был вовсе не один?

Джек мельком взглянул на меня и наморщил лоб.

— Возможно. Кто‑то мог быть там, с ним. Конечно же, это очень возможно.

— И этот кто‑то мог, в конце концов, нанести ему рану.

— Очень может быть.

— Кстати, почему ты и Люциана вдруг вернулись в Штаты? Была какая‑нибудь особая причина?

— Мы приехали не для того, чтобы убить Себастьяна, — сказал он, улыбнувшись дурацкой улыбкой, которая показалась мне на этот раз удивительно мерзкой.

— Ради Бога! Я и думать не думаю ни о чем таком. И прекрати это. Ты же знаешь, что твои шуточки приводят меня в бешенство. Стань же взрослым, веди себя, как пристало в твоем возрасте, Джек. Ведь это очень серьезное… серьезное дело.

— Прости, Вив. Мы с Люцианой приехали на ежегодное собрание «Лок Индастриз», — объяснил Джек спокойно, голосом более мягким, как будто, наконец он внял моим выговорам. — Оно было назначено на завтра. Ясное дело, теперь его отменят.

— Должно быть, так. Но я хочу вернуться к твоему сообщению о смерти Себастьяна. Я ни секунды не сомневалась, что у него случился сердечный приступ или, может быть, инсульт. И говоря по правде, я и сейчас считаю, что это так.

Джек не ответил. Я внимательно посмотрела на него и спросила:

— Ну, а ты что думаешь?

Он потер подбородок, вдруг задумавшись.

— Я не знаю. Днем я согласился бы с тобой, но теперь не уверен. Ни в чем не уверен.

— Нет, ты скажи мне прямо. Ты думаешь, на него напали? Кто‑то проник в дом?

— Возможно. А Себастьян, войдя в дом, спугнул грабителя.

— Прежде, чем тот успел что‑либо взять, — ты это хочешь сказать? Ведь ты говорил, что ничего не пропало.

— Ну да, картины и прочие ценности, вроде, на месте. С другой стороны у Себастьяна могло быть и что‑то еще, что могло соблазнить вора.

— Например? — я покачала головой. — Что‑то я не понимаю, о чем ты…

— Слушай, Вивьен. Ты же знаешь, что Себастьян таскал при себе много всего любопытного. Или, может быть, в комнате находились какие‑либо документы.

— Джек, — резко оборвала его я, — Но если кто‑то пришел за документами, то это уже предумышленное преступление, не так ли? Ведь смотри, вор, проникший в дом в поисках любой добычи, это одно. А вор, проникший в дом, чтобы украсть документ, — совершенно другое. Значит, он знал, куда идет и за чем.

Джек кивнул.

— Здесь ты права.

— А почему ты подумал о документах? Что‑нибудь пропало? И какие это могут быть документы, по‑твоему?

— Этого я не знаю. И честно говоря, не знаю даже, почему я подумал об этом. Разве потому, что Себастьян сказал, что едет на ферму поработать? Уж что‑что, а лгать он не умел. И если он сказал, что едет просмотреть какие‑то бумаги, значит, так оно и было. Но никаких бумаг там не оказалось, во всяком случае таких, с которыми он мог бы работать…

— А те бумаги, которые были разбросаны в библиотеке? — прервала я Джека.

— На полу и на столе — письма, самая обыкновенная корреспонденция, всякие счета и записки от разных людей. Но по тому, как он говорил в четверг, было ясно, что он имеет в виду действительно работу с важными документами. Постой, дай подумать. Он ведь произнес слово «документы». Наверное, поэтому я и подумал о них сейчас. — Он пожал плечами. — Видишь ли, Вив, я не был в Лорел Крик целую вечность, откуда же мне знать, пропало там что‑нибудь или нет. Об этом лучше спросить у миссис Крейн. Но это касается только произведений искусства. А что до его бумаг, тут и она ничего не сможет сказать.

— Да, этого она знать не может. — Я вздохнула. — Похоже, мы зашли в тупик.

— Угу… — Джек покачал головой, и опять на лице его проступило замешательство. Потом он разразился целым потоком слов: