Так говорил Богомолов

ты на горшок ходишь или в туалет?

я сказал: на горшок

он засмеялся и говорит: так я и думал. а отчего?

в туалет я проваливаюсь – отвечаю…

боюсь я туалета!

я в деревне жил.

у нас туалет во дворе был.

не то что теперешние современные городские санузлы.

будка такая с дыркой в деревянном полу,

а в дырке – чернота,

и мухи летают

и дерьмо плавает…

вон петька – говорю, – тимофеевых сынишка,

сказал родителям как-то:

папка, мамка, вырос я, взрослый уже!

пойду сам в туалет, во взрослый, и сделаю все

по-взрослому…

с тех пор его не видел никто…

засмеялся дядя…

прищурился и говорит: тебя часто бьют?

я говорю: а вы откуда знаете?

я рос слабый и болезненный

хилый

и меня все били

все

я плакал

а меня били еще больше

он сказал: а хочешь сделать так чтобы не тебя били

а ты бил

чтоб не ты боялся

а тебя боялись

и чтоб из любого дерьма мог выбраться?

не то что петька тимофеев…

я сказал: да

он сказал: хорошо.

тогда завтра утром ты встанешь ни свет ни заря

сам почистишь зубы, сам оденешься,

сам приготовишь и сьешь кашу,

и сделаешь это так тихо,

чтобы мать не проснулась.

я буду ждать тебя на дворе.

потом он затянулся, выдохнул дым

и сказал: “если заорешь – я тебе череп раскрою”.

и затушил сигарету мне об лоб.

и я молчал

больно было

но я молчал

“вот и утром

так же тихо все сделаешь” – сказал Николай Федорович

и ушел в дом.

а утром я встал ни свет ни заря

и все сделал как он велел.

АРТАНЯН

а мама?

АРАМИС

мама не проснулась.

АРТАНЯН

и ты ее больше не видел?

АРАМИС

нет

АРТАНЯН

и ты не жалеешь?

АРАМИС

нет

АРТАНЯН

а что было потом?

АРАМИС

а потом Николай Федорович и я сели в поезд

пропахший гарью поезд

и поезд этот тогда показался мне огромным чешуйчатым

драконом

перенесшим меня в чудесный город

город с дворцами

широкими проспектами

и красной крепостью

но затосковал я по маме

и словно слышал

как зовет она меня как сирена

и понял Николай Федорович мою тоску

и сказал мне Николай Федорович:

забудь о маме

теперь твоя мама – королева Ирина Петровна

теперь ты будешь борцом

борцом за справедливость

за любовь

за жизнь

за добро

Ирина Петровна – она одна.

а нас много.

поэтому наша жизнь – пшик и вжик

а ее жизнь – зеница ока

но несмотря на то что у нее одно тело и много дел

каждому она дарит немного своей любви

которой у нее много

АРТАНЯН

а потом?

АРАМИС

я видел Ирину Петровну

один раз в жизни я видел Ирину Петровну

меня привели к ней

поцеловать ей руку

она посмотрела на меня своими бездонными

изумрудными глазами

и сказала: “одна на всех”

а я ответил ей: “и все за одну”

и она коснулась рукой моей щеки…

вот так…

АРТАНЯН

а потом?

АРАМИС

а потом она сказала: “сынок, сходи в булочную

за хлебом.

а то жрать охота,

а колбасу положить не на что”.

и я пошел в булочную. за хлебом.

и было это моим первым заданием.

и принес я ей батон нарезной.

и отломила она краюху и дала мне.

и сказала: “камо грядеши”

и ел я этот хлеб.

и чуял я вкус странный и запах.

и вспомнил запах пота отцовского.

и кровь потекла из рта у меня

и вынул я в десну вонзившийся

маленький коловратик отцовский железный,

на шее у него всегда висевший.

но не заплакал.

я хорошо помню этот момент –

я смотрел на коловратик этот

и так ясно вдруг все стало…

что ничего не пропадет

никуда ничего не пропадет

что все в нашей жизни остается

никуда ничего не девается

все – каждая секунда – она где-то там наверху

учитывается

и все ненапрасно. понимаешь?

все не случайно и все ненапрасно

ПОРТОС

я родился и рос

в маленьком городе

там был один завод

и семь ларьков

город на семи ларьках – как шутили мы

мама работала в аптеке

и всегда приносила домой много вкусных лекарств.

папа был капитаном дальнего плавания

правда там моря не было

но у него были и фуражка и компас…

и когда дул зюйд-зюйд-вест,

он уходил в море.

а я шел гулять по городу

я любил гулять по городу.

однажды я вот так как всегда шел по городу

и смотрю из асфальта торчит херь какая-то

я остановился

посмотрел

и дернул эту херь

я дернул эту херь

и жизнь моя изменилась навсегда

причем я не знаю – зачем я дернул ее

там не было надписи “не дергай эту херь”

если б была – тогда да.

тогда не дернуть было бы невозможно

но надписи “не дергай эту херь” там не было

а я все равно дернул

я дернул –

и из под земли вдруг выросла огромная херь

огромная металлическая херь

она вся сверкала на солнце

и была похожа

на гигантской магический кристалл

это был какой-то блять миядзаки наяву

и оттуда – из нее, из самой хери – вышел

Николай Федорович Ермилов

и сказал громовым голосом:

это ты дернул херь?

я сказал: да

он сказал: ты пацанчик случайно обнаружил

Великий Секрет

как тебя зовут?

– миша – сказал я, хотя звали меня петя

миша…

теперь ты должен выбрать

либо ты умрешь за херь

либо присоединишься к нам,

Хранителям Секрета

я не хочу умирать за херь – казал я

тогда ты должен забыть маму

а папу? – спросил

папу можешь продолжить помнить на память

а маму должен забыть

почему? – спросил я

потому что мама – это соблазн.

а папа – это абстракция

потом он спросил:

что такое жизнь, знаешь?

не знаю – сказал я.

жизнь – это печенька – сказал он.

и достал из кармана печеньку

она свежая поначалу. и тогда она хрупкая.

и легко ломается.

но проходит время

и если никто не сьел эту печеньку

она черствеет

и твердеет