Так говорил… Лем (Беседы со Станиславом Лемом)

- И тоже, наверное, огромные тиражи?

- Конечно. Пан Станислав, может, популярность Гарри Поттера как раз и есть сигнал для какого-то поворота, сигнал опасности?

- Простите, но пока колдовство существует лишь в таких книжках. Это называется эскапизм.

- Но с чего-то он появляется! Последние тридцать лет ведь не было эскапизма, техногенная цивилизация молодежи нравилась, нравились новые, все более мощные компьютеры, нравилось, что летают на Луну, - а сейчас вдруг захотелось уйти.

- Потому что давление техносферы, всей этой продукции - очень велико.

- Так, может, Гарри Поттер - это просто очень важный сигнал?

- Да, это только сигнал того, что детям не очень нравится наш мир. И они хотят другого. С волшебниками. Но, к сожалению, это не очень реально.

- Пан Станислав, еще вопрос: при советской власти, что у нас, что у вас, было такое сильное давление на интеллект, на дух - и при этом появлялись удивительные книжки. У Стругацких, у вас, у Войновича, у Распутина… Вот здесь, в Польше - «Пепел и алмаз» Анджеевского-Вайды… Сейчас, лет уже десять, как никакого давления нет. И ничего не появляется интересного…

- 

Да, я бы даже сказал, что мы ожидали необыкновенных происшествий в литературе, а их - нет.

- И что это значит? Один мой приятель сказал как-то, что чем страшнее тюрьмы, тем интереснее получаются потом из них музеи.

- Ну не совсем, знаете… Польский писатель в эмиграции, Домбрович, писал, что искусству писателя довольно хорошо, когда существует некоторый нажим. Но не слишком большой. Потому что если расстреливают за художественные произведения… В каждом номере «Природы» есть рассказы о таких русских, как… Сикорский - это вертолеты; Кистяковский - это телевидение… я уже не помню… Добржанский - он был одним из первых, кто занимался генетикой и тоже удрал в Соединенные Штаты. Такое, я бы сказал, кровотечение умственных лучших сил. Это очень нездорово. А когда кто-нибудь оставался, как, например, первоклассный ум - Андрей Сахаров, - так он внезапно стал врагом советской власти.

- То есть вы полагаете, что несвобода все же не стоит того, чтобы появлялись «суммы технологий»?..

- 

Это вопрос двоякий: для кого, знаете ли. Ведь большинство поляков не очень довольны тем, что появились супермаркеты, что появилось много чего, - потому что нет денег, безработица, то да се… А кроме того, не существует никакой ведущей идеологии и вообще - ничего.

- А она нужна?

- Я боюсь, что большинству людей - да.

- А вам?

- 

Мне - не нужна.

- То есть большинство людей, как детей, надо водить за ручку?

- Я не буду скрывать, что в моих глазах католическая церковь очень похожа на коммунистическую партию. Антидемократическая структура, никакой демократии в католической церкви нет. Ну и так далее…

- Понимаю. Меня очень раздражает православная церковь…

- Нет. В России православие не имеет такого влияния, это очевидно. И мы пока не знаем, к чему стремится Путин и вся эта верхушка.