Так говорил Песталоцци

– Королева для тебя старовата, – заметил Кевин. – А это Нина. Та, которую красили в салоне и возили в дом на Tahawus Way. Вот она до салона. Вот после. Прическа та же. Только волосы стали светлее. А эта, с большими глазами, Катя.

– Тихоня, – предположил Билл.

Колин иронически хмыкнул:

– Тихоня! У нас в Нью-Йорке такая работала официанткой в MacDonald’s на Пятой авеню. Обиделась на хозяйку, что-то подсыпала ей в кофе. И у той малая нужда стала зеленого цвета. Зеленого! Она, как увидела, заорала и в обморок. В госпиталь увезли. Потом от нее муж ушел, решил, что у нее какая-то болезнь. Ему объясняли, но он ни в какую. Я, говорит, такого не хочу, перед людьми стыдно. Девчонка исчезла. Найти не могли. А это Светлана, Даша-два. Ничего сказать о ней не могу. Судя по всему, очень ленивая.

– Как они сюда попали? – спросил я.

– Их привез на своей машине Кузякин двенадцать дней назад. Теперь о домах. Дом на Tahawus Way сдан на месяц мистеру Кузякину. Дом на Birch Hill Lane сдан… снова догадайтесь.

– Жвирблису, – дружно предположили мы с Биллом.

– Вы стали догадливыми, ребята. Верно. Жвирблису. На сегодня все. Мы уходим. Фотографии девочек оставляем. Чтобы не скучали.

Они ушли. Мы принялись рассматривать фотографии и так увлеклись, что не заметили, как в холл снова вошел Колин:

– Вы тут девиц рассматриваете, а вашу Эллу подстригли.

– Как подстригли?

– Подробностей не знаю. Но остригли наголо.

– Придется ехать в Лейк-Плэсид, – вздохнул Билл.

– Сегодня у нас какой-то парикмахерский день, – ворчал я, садясь в машину.

* * *

Через сорок минут мы были в номере некогда рыжей, а теперь остриженной наголо Аллы Вульф.

Она сидела на кровати и рыдала:

– Так французы стригли девок, гулявших с немцами.

Выглядела она нелепо. Череп без волос стал похож на кубик Рубика.

– А меня еще и били.

– Рассказывайте по порядку, – не стал ее успокаивать Билл. – Кто вас бил? Где? Когда? И за что?

К моему удивлению, Алла мгновенно перестала рыдать и начала четко докладывать:

– Я решила найти Наташу сама. Заходила в бары и спрашивала, не была ли там женщина, которая заказывала виски и пиво. Мне отвечали: «Нет». А сегодня в моем отеле ко мне подошел приличного вида субъект и спросил, не я ли интересовалась женщиной, которая заказывает виски с пивом. Я ответила: «Да, я интересовалась». А он мне: «Тогда пойдем», – и мы пошли по коридору. Вдруг он меня схватил и потащил в мужской туалет. Там было еще двое мужчин. Знаете, три на одну, я уже не молода для такого безобразия. А вот дальше, дальше всё было совсем ужасно. Они вытащили садовые ножницы и сказали: «Завопишь, тебе конец». Я замолчала. Они отрезали мне все волосы. А потом заставили встать на четвереньки и лаять. Вы представляете, я, остриженная наголо, стою на четвереньках в мужском туалете и лаю.

– Мерзавцы, – холодно констатировал Билл.

– Мерзавцы, – согласился я.

А Алла продолжала:

– Лаю я, лаю. Потом повернулась, а их уже нет. И я перестала лаять.

– Они говорили по-русски? – спросил Билл.

– Нет.

– Вы их раньше видели?

– Нет.

– Какие они из себя?

– Обыкновенные. Я подробно описала их внешность вашему коллеге.

* * *

Нападавших нашли быстро. Ими оказались трое безработных из Платтсбурга. Они рассказали, как к ним подошел какой-то человек и предложил шестьсот баксов за то, чтобы они отрезали волосы женщине из Лейк-Плэсида. Шестьсот баксов для них очень большая сумма, они согласились. Он отвез их в Лейк-Плэсид и дал ножницы. Он же потом вернул их в Платтсбург и забрал ножницы.

Никогда раньше они его не видели. Не видели и потом. Номер его машины они не запомнили. Им показывали фотографии Зайцева, Кузякина, Семена. Даже Андрея. Они никого не опознали. Их арестовали, и они предстанут перед судом за покушение на личность.

40. Голая чемпионка

По утрам мы ездили завтракать в «Wendy’s» на моем «Лексусе». Билл как всегда опаздывал.

– Только что звонил Андрей, – начал он оправдываться, усаживаясь в «Лексус».

– Почему так рано? Что-нибудь случилось?

– Ничего особенного. Вчера вечером Даша ему сказала, что Зайцев собирается начать новую «сессию» и просит ее изменить прическу. Сегодня Андрей сопровождает ее в салон. Боится, как бы эта процедура не заняла много времени и он опоздает в кафе к двенадцати. Всё бы ничего. Только салон этот называется «Shelter of love». А это мне не нравится. Сказал, что позвонит как всегда из кафе.

Но позвонил Андрей раньше:

– Я в «Shelter of love». Здесь объявился Кузякин. Пошел на какую-то процедуру. На всякий случай не буду выключать телефон. Будете ждать?

– Будем, – ответил Билл. – Как ты там?

– Я теперь здесь как дома. Весь прейскурант выучил наизусть. Никаких маникюров больше делать не буду. Только массаж лица. Удобно со всех точек зрения. Долго, дешево и полезно.

– Как твоя чемпионка?

– Красит волосы. Стоп. Кузякин вышел после процедуры. Разговаривает с маникюршей. Идет ко мне.

Голос Кузякина. Я узнал этот голос, спокойный, уверенный:

– Рад вас встретить, Андрей. Как вам столица олимпиад?

– Прекрасно. Как ваш мед?