Так и было

Там уже топилась печка и грелся чайник. Вместе с Таней они заварили целый пакетик сушёной малины, положили сахар, и Валька с удовольствием выпил полную кружку малинового чаю. Потом они потеплей его укрыли, и он уснул.

Дома Галя застала Серёжу Лаврикова. На столе стояла маленькая, пушистая зелёная ёлочка.

— Это мне один боец подарил, — объяснил Серёжа. — Он ехал на машине, остановился и говорит: «Эй, дружок, получай ёлку, и желаю тебе счастья на Новый год!» Я ёлку взял, тоже поздравил его и пожелал поскорей разбить фашистов.

— Будешь её убирать? — спросила Галя.

— Ага. Для Катюши и Славика. Они же у нас самые маленькие. У тебя ёлочные игрушки есть?

— Найдутся! — ответила Галя.

Они сняли со шкафа большую коробку, открыли её и залюбовались: в белой вате лежали жёлтые, красные и голубые стеклянные шары, а рядом хлопушки, золотой и серебряный «дождик». Нашлось даже несколько бенгальских огней и в подсвечниках разноцветные свечи.

— Красота! — радовался Серёжа. — Мы им такую ёлку устроим, что они запляшут. Кира Леночку принесёт. Жаль только, что ничего сладкого нету.

— Вот чего захотел! — усмехнулась Галя. И вдруг обрадовалась. — Будут конфеты! Будут! Я сейчас сделаю.

Она снова взяла Вовкин сахар и отщипнула от него три кусочка, стараясь, чтобы они были одинаковые, завернула каждый кусочек в серебряную бумагу и перевязала разноцветными нитками.

— Замечательные конфеты! Прямо как настоящие! — восхищался Серёжка.

Он забрал ёлку и пошёл её убирать, а Галя достала из потайного уголка свою работу. Это был подарок маме к Новому году. На кусочке парусины она вышила кота. Пушистого, огненно-рыжего, прямо золотого, с длинными усами и с такими зелёными глазами, как лампочки у светофора. Галя прикрепила кота кнопками к стене, и в комнате сразу стало нарядно.

Мама пришла с работы такая озябшая и усталая, что даже сама не могла раздеться. Галя развязала на ней платок, сняла с неё шубу, стащила валенки и обула её в тёплые комнатные туфли. Мама отдохнула, увидела на стене Галиного кота и сказала:

— Какой красавец! Совсем как живой! Я буду его звать Василий Иваныч. — Потом она лукаво усмехнулась и попросила Галю, чтобы та поискала в шкафу на верхней полке её косынку.

Галя открыла шкаф и воскликнула:

— Ой? Да тут что-то интересное! — И достала коробку с акварельными красками и книжку в красивом переплёте. На обложке было написано: «Приключения Тома Сойера».

— Мамочка, — сказала Галя, — как ты всегда догадываешься, чего мне больше всего хочется?

— Теперь и у нас настоящий праздник, — сказала мама. — Поедим супу, выпьем чаю.

— Сладкого! Вовка нам сахару к чаю принёс, — вспомнила Галя.

Они сели ужинать. И тут постучался Иван Кириллович.

— С праздником вас! — сказал он. — С наступающим Новым годом!

— И мы вас тоже поздравляем! Садитесь с нами ужинать, — пригласила его мама.

Иван Кириллыч сел, но от ужина отказался.

— Я к вам с просьбой, — сказал он. — Нет ли у вас лекарства от кашля? Наша Любочка так кашляет, что даже не может уснуть.

Лекарство нашлось, и очень хорошее. Мама достала из шкафчика маленький пузырёк и объяснила Ивану Кириллычу, что надо капнуть две капли на кусочек сахару и дать Любочке. Через пять минут кашель пройдёт.

— А в воду можно? — спросил Иван Кириллыч. — Сахару-то у нас сейчас нету.

Галя посмотрела на маму.

— У нас есть сахар, — сказала мама. — Берите, пожалуйста, не стесняйтесь. Кусочек порядочный, хватит Любочке на два раза.

Иван Кириллыч взял сахар, пузырёк с каплями, поблагодарил и ушёл, а мама с Галей продолжали ужинать.

Ничего, что чай был несладкий. Всё равно это был очень хороший вечер. Настоящий новогодний. Электричество горело, ни разу не потухая, и все время говорило радио. Солдаты и офицеры с фронта, рабочие и колхозники с Большой земли поздравляли маму и Галю и всех ленинградцев с Новым годом, желали им здоровья и счастья и обещали всё возможное сделать, чтобы разорвать кольцо блокады. До двенадцати часов играла по радио весёлая музыка и пели песни.

В двенадцать часов, когда наступил Новый год, мама с Галей убрали со стола и легли спать. Всласть наглядевшись на красивую ёлочку, спали Славик, Катюша и Леночка. Любочке помогло лекарство, она перестала кашлять и тоже уснула. И бывший Товарищ Клюквин, милый худенький Валька, тоже крепко спал, подсунув под щёку кулачок. От чая с малиной жар у Вальки прошёл, и снились ему хорошие сны.

ВСЕГДА ГОТОВ![7]

Кончилась в Ленинграде первая блокадная зима.

Весной Серёже Лаврикову исполнилось девять лет, и старшие ребята сказали, что пора принять его в пионеры. Стали думать, где и когда устроить сбор, и послали Володю поговорить с Клавой.

Клава была уже совсем взрослая. Перед войной окончила школу, работала теперь на военном заводе и была комсомольским секретарём. Она всегда находила время поговорить с пионерами и, если надо, чем-нибудь им помочь.