Такая разная Блу (ЛП)

— К сожалению, в школе, а часто и в жизни, нас оценивают по плохим поступкам. Вспомним Мэнни. — В классе воцарилась тишина, и сам преподаватель замолчал на несколько минут, словно воспоминание давалось ему очень тяжело.

— Но для многих из нас жизнь складывается из маленьких выборов, маленьких действий, маленьких моментов день за днем. И если взглянуть на нее с этой точки зрения, ярлыки могут быть довольно неточными. Все мы носим множество ярлыков с самыми разными характеристиками. — Уилсон подошел к столу. — Вот. Возьмите и раздайте каждому по экземпляру. — Историк отдал стопку чистых белых листов ученику, сидящему в переднем ряду. На каждом листе располагалось порядка двадцати разных ярлыков. Я взяла один лист и передала стопку назад.

— Если бы я попросил вас вырезать эти лейблы и прикрепить к себе, а затем пройтись по классу и позволить разным людям написать что-нибудь о вас — всего лишь слово, например, ведьма, как думаете, что бы они написали? Проверим?

Я почувствовала, как внутри живота зародился страх. В классе также поднялось беспокойство.

— Что, не нравится затея? К счастью для вас, она мне тоже не по душе. Во-первых, люди могут быть слишком вежливыми или слишком жестокими, поэтому честного отношения вы не увидите. А во-вторых, для нас очень важно, кто и что о нас думает… да-да, именно так, как я сказал. Это очень важно. — Уилсон помолчал, убеждаясь, что мы все слушаем его. — Вы, конечно, готовы отрицать это, но так или иначе это важно. — Он сделал ударение на последнем слове и посмотрел на нас.

— Но несмотря на то, что это важно, намного важнее, что мы сами думаем о себе, так как, как мы уже обсуждали в начале года, наша вера определяет нашу жизнь. И нашу историю. Поэтому я хочу, чтобы ВЫ дали себе оценку. Двадцать ярлыков. Будьте предельно честными с собой. Один лейбл — одно слово, максимум два. Будьте лаконичны. Ведь ярлыки всегда короткие и меткие, не так ли?

Уилсон открыл большую упаковку черных маркеров и попросил раздать их всем. Несмываемые маркеры. Мило. Я посмотрела на сосредоточенных учеников вокруг себя. Крисси обводила черный маркер своими гелевыми ручками, торопливо выводя на карточках слова типа «красивая» и «милая». Я боролась с желанием написать «ПНИ МЕНЯ» на одном из своих листочков и прикрепить его не ее задницу. А на остальных я хотела написать «ДА ПОШЕЛ ТЫ» и один за другим наклеить их Уилсону на лоб. Он был таким занудой! И как только тот, кто так мне нравится, может быть таким раздражающим?

Образ Уилсона с наклеенными на лбу ярлыками на секунду заставил меня улыбнуться. Я уставилась на стопку белых карточек перед собой в надежде на озарение. Что я могла написать? Беременная? Обрюхаченная? Это бы меня классифицировало. Ведь нужно два слова, так? Или, может быть, мерзкая? Или… НЕУДАЧНИЦА. А как насчет поддатая? Уделанная? Конченная? Слово, возникшее вслед за этим заставило меня вздрогнуть. Мама… ох, нет!

— Я не могу этого сделать, — нетерпеливо воскликнула я.

Все повернулись в мою сторону, перестав писать и раскрыв рты. Я не хотела обсуждать причины. Я просто не могла сделать этого и все. И не собиралась.

— Блу? — мягко обратился ко мне Уилсон.

— Я не буду этого делать.

— Почему нет? — Его голос все еще был мягким и вежливым. Лучше бы он кричал…

— Потому что это неправильно и… тупо!

— Почему?

— Потому что это очень личное! Вот почему! — Я взмахнула руками и ярлыки разлетелись по полу. — Я бы могла солгать и написать кучу слов, которые ничего не значат и в которые я не верю, но в чем тогда смысл? Поэтому я не стану этого делать.

Уилсон внимательно смотрел на меня.

— Значит ты отказываешься выполнять задание? Так?

Я смотрела на него с каменным выражением лица.

— Ты отказываешься? — спросил он снова. — Потому что в этом случае, ты прошла этот маленький тест блестяще.

Внутри меня начал подниматься протест, а ученики вокруг, казалось, были сбиты с толку и не знали, что делать. Но Уилсон проигнорировал их вопросы и продолжал.

— Я хочу, чтобы вы выбросили ваши ярлыки. Разорвите их, скомкайте, выкиньте в мусорное ведро.

Я почувствовала, как краска отливает от моего лица и сердце возвращается к привычному ритму. Уилсон смотрел по сторонам, но я знала, что, говоря, он обращается именно ко мне:

— В течение года вы писали свои истории. Но теперь я хочу, чтобы вы задумались о своем будущем. Если вы будете ориентироваться на прошлое, то каким, в таком случае, будет ваше будущее? И если оно вам не нравится, то от какого из ярлыков вам стоит отказаться? От какого из записанных вами слов нужно избавиться? Или, может быть, от всех сразу? А какой оставить? Как вы можете оценивать себя, если ваши ярлыки основываются не на том, что вы думаете о себе, а на том, каким вы хотите быть?

Достав стопку папок, Уилсон, одну за другой, раздал их ученикам.

— Я объединил истории каждого из вас и разложил их по папкам. Здесь все, что вы написали за год. Теперь настала очередь последней страницы. Давайте. Напишите о своем будущем. О том, чего вы хотите. Избавьтесь от ярлыков.