Такая вот жизнь (СИ)

   В комнате было тихо, словно и не было здесь никогда нежданной гостьи. Вот только одно беспокоило Юлю: неудобные вопросы, заданные сестрой, остались в памяти и, по-видимому, никуда уходить не собирались. Они лишь затаились, ожидая своего часа.

  Часть восьмая

   Поздно вечером Сергей позвонил еще раз, удостоверился, что все в порядке, пожелал спокойной ночи. Юля отложила трубку. В комнате было уже почти темно, но вставать, включать свет и чем-то заниматься совершенно не хотелось. Приятнее было просто лежать на любимом диване и думать о малыше, который скоро должен был появиться на свет. Он выбрал для этого хорошее время: осень обещала быть сухой и теплой. Незаметно она задремала, но вскоре проснулась от довольно сильной боли и сразу все поняла.

   Сумка с необходимыми вещами была собрана давно, осталось только вызвать скорую. Юля встала, но боль тут же заставила ее сесть. Наверное, надо было попросить помощи у кого-нибудь из соседей, но это было не совсем удобно, потому что на часах было почти двенадцать. Решение пришло неожиданно, и она, ни минуты не колеблясь, набрала номер Ильи.

   Он долго не брал трубку, и Юля почувствовала себя несчастной, одинокой и никому не нужной.

  - Да тише ты! Не слышно же ничего! - услышала она, наконец, его голос. Он еще что-то говорил тому, кто был рядом, но разобрать слова было трудно. Видимо, он прикрывал трубку ладонью.

   Юля даже зажмурилась от стыда: Илья, скорее всего, был не один, а она звонит ему, малознакомому человеку, ночью... Что из того, что когда-то он обещал, если потребуется, помочь? Мало ли что люди говорят, не всему стоит верить.

  - Ты почему звонишь так поздно?

  Она поняла, что эти слова были уже обращены к ней, и невольно отметила, что Илья даже не захотел или не смог назвать ее по имени.

  - Извини, я случайно, - пробормотала она и отключилась.

   Звонок раздался через минуту.

  - Юля, не сердись, - примирительно сказал он, - это я от неожиданности. Что случилось?

  Она хотела извиниться еще раз, но вдруг всхлипнула и едва смогла сказать сквозь хлынувшие слезы:

  - Я одна дома и очень боюсь. Мне надо в больницу.

  - Пожалуйста, успокойся, - тут же откликнулся он, - я скоро приеду. Открой дверь и жди.

   Когда Илья появился на пороге квартиры, она опять начала было извиняться, но он весело заявил, что этот случай - один из тех, которые помнятся всю жизнь.

  - Представляешь, завтра кто-нибудь спросит, как я провел выходные, а я, весь из себя важный, отвечу, что отвозил одну милую даму в роддом. Это тебе не баран начхал! Обзавидуются мужики такому приключению!

  - Было бы чему! - фыркнула Юля. - Слушать, как я охаю. Кстати, твоя девушка очень рассердилась?

   Боль на время отступала, и в такие минуты она могла поддерживать разговор. Слова о девушке вызвали у Ильи новый приступ веселья.

  - Досадно, ты не парень, не могу повторить, что услышал от нее по этому поводу. Когда бы я еще такое отгреб?

  - И тебе ее не жалко? - спросила Юля, когда он отсмеялся.

  - Это просто девушка, обижаться ей не полагается, - сухо ответил он. - Не бери в голову!

  До самой больницы оба молчали, потому что Юле уже было не до разговоров.

   Еще в квартире Илья первым делом поинтересовался, есть ли у нее договоренность с какой-нибудь больницей. Услышав отрицательный ответ, заявил, что отвезет ее туда, где недавно рожала его сестра. Испуганная, она была согласна на все.

   Оставляя Юлю в приемном покое, Илья зачем-то поцеловал ее в щеку; заверил, что приедет, когда все закончится; попросил оставаться молодцом. Он еще говорил что-то, но она уже не слушала, боль становилась все сильнее. Да и стоило ли вслушиваться в слова Ильи, огорошенного вопросом доктора? А вопрос был простым: собирается ли будущий отец присутствовать при родах? "Будущий отец" испуганно отказался, объяснив это тем, что боится упасть в обморок. Доктор понимающе улыбнулся и скрылся за дверью.

   Малыш родился под утро. Юля была переведена в палату и неожиданно для себя самой быстро заснула. Проснулась отдохнувшей часа через два. Кроватка ребенка была еще пуста: его обещали принести к кормлению. Давно забытое ощущение легкости чувствовалась во всем теле, а в голове медленно кружились не менее приятные мысли о том, что вчера был последний день ее одиночества, а сегодня - первый день жизни сына. Привычно подумала о Сергее и удивилась, что не почувствовала ничего. Вспомнила, чтобы тут же забыть, словно и не было долгих лет, наполненных горьким безрадостным чувством. Захотелось иной жизни. Юля еще не знала, какой будет эта новая жизнь, но в ней все должно было быть по-другому, потому она всегда будет нужна сыну, и сын всегда будет нужен ей.

   После завтрака позвонил Сергей. Она коротко переговорила с ним, заверила, что все в порядке. О рождении ребенка сообщать не стала. Пусть он спокойно отдохнет со своей дочерью. Когда им еще удастся провести целую неделю вместе?

   Время приближалось к обеду. Накормленный сын безмятежно спал, а Юля, лежа в кровати, лениво щурилась от проникающих через высокое окно лучей солнца. Было по-летнему тепло. Такой ее и увидел ее Илья: счастливой и спокойной.