Такие трудные чудеса

А Димка, будучи уже полностью занят проблемой возвращения домой из этого странного до дикости и слишком затянувшегося приключения, уже и забыл о том, как всего несколько минут назад бросился на Симака с кулаками и как получил от него изрядную плюху. Теперь он видел в нем только человека, который, возможно, поможет ему. Он так и смотрел теперь на своего недавнего противника – с отчаянной надеждой.

* * *

Дорога к тайному лазу в заборе заняла не больше десяти минут. Путешествие проходило по каким-то еле заметным тропкам, в том числе по самой чащобе кустарника лесного ореха, который надежно прикрывал своей густой листвой секретное место перехода. Это делалось, как успел понять Димка из коротких реплик своих проводников, чтобы их возвращение из незаконной отлучки с территории лагеря не смогли засечь ни дежурные, ни вожатые.

У Димки в иной ситуации возникла бы к его новым знакомым целая куча вопросов, например: что за лагерь такой? Какие такие вожатые? Почему у них так строго с выходом? Однако он, наученный горьким опытом поразительного взаимонепонимания с Седым, Михой и Симаком, на всякий случай воздерживался от того, чтобы спрашивать у них даже самые элементарные, на его взгляд, вещи. Слишком уж часто получалось так, что ответы ребят казались ему какими-то дикими, а он, отвечая на их вопросы, почему-то выглядел фантазером и вруном.

Правда, за время короткого путешествия по «партизанской тропе» удалось подписать окончательный мирной договор с тезкой – автором замечательного проекта Димкиного спасения.

Но сначала, пока они еще оставались около маленького костерка на лесной полянке, Симак изложил свой план по использованию, видимо, единственного в данной местности директорского телефона в спасательной операции.

– Мы, значит, сейчас в лагерь вернемся… все равно ведь обед скоро, – тростил скороговоркой Симак, как будто боясь, что его перебьют, – и к директору!

– Может быть, лучше сперва к Наташе? – предложил осторожный Миха-Овес.

– Точно! – поддержал его Седой, – она вожатая, ее точно послушают!

– Лады! – торопливо согласился Симак, – а потом с нею к директору! Ведь не может же он отказать, если человек потерялся!

А ты… Как тебя… Ну да, ведь! Ладно! Димоном будешь! Так вот, а ты, Димон, не дрейфь! Найдем мы твоих родителей! В Советской стране живем – не в Америке!

Это последнее, произнесенное Симаком с большим подъемом и гордостью высказывание Димка вовсе не понял, да и не придал ему большого значения. Главным было другое – про то, что родители найдутся! Так уверенно обнадежить, как это получилось у Симака, уметь нужно! Димке вдруг сразу стало легче. Жуткая тревога, стискивавшая грудь, куда-то отлетела, ком в горле бесследно растворился, а слезы больше не просились наружу. Одновременно откуда-то возникла железная уверенность в том, что эту самую загадочную Наташу-вожатую всенепременно «послушают», а грозный директор, обладающий единственным в округе телефоном, конечно же, не откажет, «если человек потерялся»… И, наконец, как только удастся набрать заветный мамин номер, пусть даже с помощью дурацкого круглого диска, все встанет на свои места в одну минуту!

И вот тут, когда они еще только двинулись за Седым по направлению к лагерю, Симак, шедший впереди Димки, приостановился, обернулся к нему и, скроив забавную рожицу, предложил:

– Да! И это еще… Ну, как его… Мир, что ли?

Говоря это, он протянул Димке руку, а Димка с благодарностью принял рукопожатие и с чувством ответил:

– Мир!

* * *

Проходивший прямо через лес забор не был сплошным, а состоял из довольно узких штакетин, прибитых через каждые пятнадцать сантиметров к параллельным земле поперечинам, которые, в свою очередь, крепились к деревянным столбам, врытым в землю и кое-где уже слегка подгнившим.

Седой точно подвел всю компанию в тому месту, где выкрашенное в зеленый цвет ограждение имело пробоину, через которую любой желающий, если он не был слишком толстым, мог легко перемещаться туда и сюда. Строго говоря, особого труда не составило бы и просто перемахнуть через ограду, едва достигавшую человеческого роста, но сообщение через дыру предоставляло гораздо больший комфорт и безопасность.

Сразу за забором продолжался все тот же лес, все с тем же густым подлеском из кустов орешника и бузины, но впереди, между стволами сосен уже ясно угадывались просветы. Оттуда доносились звуки, какие всегда можно услышать, приближаясь издали к любому месту, где сосредоточено большое число детей: то звонкий выкрик в неясной и оживленной перекличке голосов, то звон мяча, то громкий топот азартной пробежки, а еще – скрип качелей, хлопанье какой-то двери, неумелое пение, смех и еще что-то, сливающееся в беззаботную какофонию.