Таких не убивают

Сначала Лидочка не хотела втягивать их в историю своих поисков улик в грязи и бегства от братьев-разбойников. Но нельзя же долго таиться от приятелей, к которым ты прибежала в поисках убежища! Если не Глущенкам, то кому же рассказать?

Пока Итуся готовила чай, Лидочка поведала о всех последних событиях – от похорон и поминок до сегодняшних приключений. Потом они разложили улики, и Итуся без колебаний опознала портсигар Нины и тоже вспомнила, как та доставала из него папиросу тем вечером на платформе.

Это открытие привело их к обсуждению характера Нины, ее жизни с Сергеем и возможной роли в его смерти. Казалось бы, кто может быть дальше от подозрений, чем Нина? Но вспомните слова ее, что легче убить человека, чем оформить документы на его смерть? И что это за совместные имущественные дела? Почему ей надо было спешить к нотариусу? Может быть, Сергей оставил завещание? У нас, в стране победившего и побежденного социализма, завещаний не оставляют, а если надумают кого-то убить из-за квартиры или огородного участка, прекрасно обходятся и без нотариуса…

У кого можно спросить о портсигаре? У самой Нины? И вызвать этим в ней подозрения? Чтобы она начала заметать следы? К тому же не исключено, что ее портсигар попал в траншею случайно…

– Какая такая может быть случайность! – закричал Глущенко, которому надоели сложные рассуждения женщин. – Портсигар едет в одну сторону и попадает в траншею в другой стороне. Легче поверить в существование двух одинаковых портсигаров.

За окнами стемнело. И хотя братья Виктор и Владимир не могли заподозрить, что Лидочка скрывается в Челушинской, лес на участке казался недобрым. Итуся закрыла окна и шторы на веранде, объяснив это тем, что на свет летят комары. Но, вернее всего, и ей ночь показалась враждебной.

Лидочка стала собираться домой, но, конечно же, Глущенки ее не отпустили, и она легко позволила себя уговорить.

Они долго не спали, смотрели телевизор, порой вспыхивал разговор об убийстве и злополучном портсигаре, но Женя переводил его на другое, чтобы не тревожить женщин, как он выразился, перед отходом ко сну.

Утром Лидочка проснулась от пения птиц и барабанной дроби солнечного грибного дождя по листьям. Глущенки уже поднялись, сумку с уликами они спрятали в чулане, заставив банками с краской и завалив тряпьем. Там улики должны были таиться до следующего утра.

* * *

Утренняя электричка была битком набита. Женя проводил Лидочку и сказал на прощание:

– В семье Глущенко стало доброй традицией провожать Лидию Берестову на утреннюю электричку.

Братьев-разбойников не было – наверное, они спят, устав от поражений. И все же Лидочка не могла отделаться от неприятного чувства беззащитности: она все поглядывала на дверь вагона, и, как назло, в вагон входили молодые люди, однотипные с Владимиром или Виктором, настолько похоже одетые и остриженные, что Лидочке хотелось спрятаться под лавку. И все же это нервное путешествие закончилось благополучно.

В половине девятого Лидочка добралась до дома.

Из окна была видна пустая воскресная улица. Над крышами громоздились грозовые тучи.

Умывшись на этот раз как следует, Лидочка могла сказать себе, что теперь на ней не осталось следов желтой грязи. Позавтракав, Лидочка принялась выполнять программу, обговоренную вчера вечером с Глущенками.

Сначала она позвонила Марине Котовой.

Та работала дома.

Лидочка не хотела говорить ей больше, чем было необходимо. Зачем втягивать человека в события, и без того уже ее задевшие? Но Лидочке требовалось узнать о портсигаре.

Марину нетрудно было разговорить – все, связанное со смертью Сергея, ее интересовало. Поболтав о жизни в издательстве и вновь выслушав о нежелании Марины ехать на допрос к Толику, Лидочка как бы невзначай заметила:

– А Нина меня удивила. Я с ней давно не виделась, конечно, но мне кажется, что она сильно изменилась.

– Ничего удивительного! В ней всегда сидела командирша, – ответила Марина. – Ей бы командовать взводом в женском батальоне, который охранял от большевиков Зимний дворец. В жизни бы они его не взяли.

– Она любит власть?

– Она ушла от Сергея только потому, что не смогла его сломить. Он должен был быть рядовым в ее взводе. Кому-то это нравится, но Сергей был слишком штатским человеком.

– Теперь у нее есть свой взвод. Лицей.

– Не хотела бы я отдать своего сына в этот кадетский корпус, – согласилась Марина, – наверное, она по утрам их выстраивает и проверяет ногти и уши. – Она засмеялась.

– Нина даже свой внешний вид подгоняет под эту роль, – заметила Лидочка.

– Конечно! Ты обратила внимание на ее портсигар! В каком антикварном магазине она его раскопала? И папиросы «Беломор»! Ты заметила? Разве такие папиросы еще производят?

Именно это и требовалось. Как хорошо, что Марина сама заговорила о портсигаре!

– Я заметила портсигар, но не придала ему значения, – сказала Лидочка.

– Странно. Ты с твоей наблюдательностью…

– Мне это показалось только забавным. Пижонство дамы.

– Любой психиатр скажет тебе, что портсигар с папиросами – способ сублимации. Подсознательно она всю жизнь страдала от того, что не родилась мужчиной.