Такое разное будущее: Астронавты. Магелланово облако. Рукопись, найденная в ванне. Возвращение со звезд. Футурологический конгресс (сборник)

Четыре дня прошли в неустанной работе. Каждое утро я поднимался на вертолете в воздух и проводил тщательные аэрофотосъемки и теодолитные измерения. По возвращении мы с Солтыком проявляли снимки, составляли стереоскопическую карту и наносили рельеф местности на картографические сетки. Так возникала карта местности в радиусе шестидесяти километров вокруг «Космократора». Тем временем другая оперативная группа, в состав которой входили Райнер и Осватич, производила геологические бурения, закладывая в прибрежные скалы заряды взрывчатки. Когда я висел однажды в вертолете над вершиной, которая была основанием триангуляционного треугольника, лощина внизу гремела, как кузница циклопов. Взрывы гулко грохотали под покровом тумана. Ученые вызвали искусственное землетрясение и, регистрируя сейсмические волны чувствительными приборами, узнавали строение глубинных слоев скалы.

Арсеньев и Лао Цзу плавали в моторке по озеру, исследуя строение дна ультразвуковым зондом. Все работы сильно затруднял туман, из-за которого видны были только самые высокие скалы. Физики пытались рассеять его с помощью радиоактивных излучений. Пучки лучей ионизировали пар, он опадал мелким теплым дождем, но не проходило и двадцати минут, как клубы пара снова затягивали все вокруг.

На следующий день Арсеньев и Осватич, блуждая по озеру, заметили, что зонд иногда дает двойные показания. Этот аппарат посылает в глубь воды звуковые волны. Отразившись от дна, они возвращаются, а по разнице во времени между посланным сигналом и отраженной звуковой волной рассчитывается глубина. В некоторых местах эхо было искажено как бы двукратным отражением. Тщательное исследование показало, что над самым дном озера проходит длинный, подвешенный в воде предмет, имеющий вид большой трубы. Диаметр ее был определен метров в шесть. Труба шла совершенно прямо на северо-восток, достигала берега, входила в него на глубине шестидесяти метров, пробивала скалистый массив у перевала, над которым я побывал в первом разведывательном полете, и шла далее под равниной. Проследив ход трубы в противоположном направлении, ученые достигли другого края озера, имеющего совсем иной вид. Вместо огромных серовато-белых скал, покрывающих повсюду берег, здесь над водой стоял черный вал, похожий на корпус перевернутого корабля. Под коваными каблуками он издавал короткий громкий звук. Без труда было видно, что это глыба железа, покрытого толстыми слоями чешуйчатой ржавчины. Вызвали меня с вертолетом. С помощью радароскопа и индукционного прибора я определил размеры этой глыбы. Она занимала площадь в шесть квадратных километров, а ее толщина нигде не превышала четырех метров. Неровные, словно изрезанные края глыбы упирались в скалистые осыпи. Оставив вертолет на воде, я принял участие в исследовании железного пласта. Зонды показали, что в нескольких метрах под поверхностью воды он резко обрывается. Дальше звуковое эхо было искаженным и нечетким. Так как в наших скафандрах можно находиться и на суше, и в воде, я попробовал нырнуть. Вода оказалась очень теплой. Скользя по гладкому откосу берега, я спустился метров на пять: так глубоко шла железная глыба. Ниже лежал очень мелкий темный гравий. Попробовал руками разрыть его, чтобы узнать толщину железного края, но не смог, хотя и вырыл яму с полметра. Дальше глубина озера увеличивалась. Когда достаточно яркий у поверхности свет сменился темно-зеленым отблеском, мои руки ударились о твердую выпуклость. Железо здесь имело форму вертикальных булавообразных шпилей, поднимавшихся с невидимого дна. Похоже было, что в воду влился расплавленный металл и застыл в ней.

Как только я вышел на берег, Арсеньев вызвал меня по радио на ракету. Едва я посадил вертолет на палубе ракеты, появились Арсеньев и Лао Цзу в металлических скафандрах, защищающих от излучений. Меня попросили доставить их в Мертвый Лес. На мой вопрос, не нужно ли и мне взять камексовый панцирь, Арсеньев ответил, что они пойдут одни. Мне ничего не оставалось, как запустить двигатель. Полет прошел спокойно. Сохранять направление мне помогли радиосигналы ракеты, направлявшие на нужный курс каждый раз, когда вертолет от него отклонялся.

Через сорок пять минут показалась большая, светло-оливковая равнина у края Мертвого Леса. Мы опустились близ обрыва, находившегося в конце ее. Ученые, взяв аппараты и заряд фульгурита, ушли, и я остался один.