Такса

А девушка после этого визита, наоборот, стала приветливее, останавливалась перекинуться словечком. Жаловалась, что старуха не отпускает ее в институт, приходится быть при ней неотлучно, только и удается вырваться в магазин, не говоря уже о том, чтобы погулять с парнями, да и познакомиться с ними негде, старуха блюдет каждый шаг.

Девушке сочувствовали и утешали, говоря: «Зато квартира тебе достанется», но она только грустно поджимала губы и говорила, что такие, как ее родственница, два века живут. Соседке она призналась, что на квартиру особо не рассчитывает, тем более после колдуньи. В этой квартире и жить нельзя, покачала головой девушка, надо звать священника и класть осину по углам, иначе ведьмы будут слетаться на шабаш.

В соседней лавке работал рубщиком мяса парень, который выходил в окровавленном фартуке послушать, как девушка рассказывает свои истории. Девушка ему очень нравилась, смелая и хозяйственная, не боится жить с колдуньей, и квартира считай своя, потому как старуха дышит на ладан, а в нечистую силу он не верил.

Мясник начал поджидать девушку, и она, заметив его интерес, стала задерживаться дольше. Он напрашивался в гости, девушка долго отнекивалась, говоря, что старуха нашлет на нее всякие кары. Но мясник был настойчив, он жил у дальней родни в чулане и часто ночевал прямо в лавке, у разделанных туш, в окружении крюков и топоров.

Этот мясник, как вы догадались, имел виды на старухину родственницу и ее квартиру. И когда он предложил вместе отпраздновать Восьмое марта, девушка для виду пожеманилась, но потом согласилась.

Мясник долго решал, что принести к столу, не с пустыми же руками идти, и хотя брать с собой мясную нарезку показалось ему слишком прямолинейно, в последний момент он вспомнил о собаке, и захватил костей для нее.

Мясник явился надушенный, с пакетом требухи для таксы и коробкой конфет с нарисованным сердцем для девушки, а его собственное сердце забилось еще сильнее, когда он, едва переступив порог, был поражен великолепием квартиры с лепниной на потолках, камином и множеством уводящих в разные стороны дверей.

Наш кавалер надеялся, что такса выйдет встречать его, виляя хвостом, как и положено собаке, но ее нигде не было видно. Он не придал этому незначительному обстоятельству значения, хотя, как мы скоро узнаем, оно определило его судьбу на годы вперед.

Зато хозяйка вышла в неприбранном и оттого более соблазнительном виде, уводя мясника по бесконечному коридору, распахивая двери и откидывая портьеры, на которые он не переставал наступать и спотыкаться. За одной из них, вопреки ожиданиям, оказалась не спальня, а умирающая старуха, лежащая на кровати с пологом, причем она возникла перед мясником так неожиданно, что тот вскрикнул, хотя по роду деятельности испугать его было трудно. Старухина голова склонилась на плечо, глаза были полузакрыты, она дышала тяжело и со свистом.

– Помирает? – сочувственно спросил мясник, даже не понизив голоса, так как счел, что это будет излишней предосторожностью рядом с человеком, который уже наполовину труп.

Девица поморщилась в ответ:

– Следи, чтобы она руки из-под одеяла не доставала. А то наворожит.

Она хихикнула. Мяснику шутка не понравилась.

– Держи, это тебе, – не зная, куда девать кости и шоколад, он протянул дары девушке.

Она ловко подхватила пакеты.

– Покарауль здесь, пока я на кухню отнесу, только не уходи никуда.

Мясник не понял, почему он должен стоять за пыльной портьерой с полумертвой старухой, а не составить компанию хозяйке. Он шагнул, запутался в портьере, оступился и чуть не упал. Когда девушка ушла, старуха засипела громче, отчаянно пытаясь выпростать руки. Решив, что больная хочет попросить о чем-то, он откинул одеяло, и с ужасом увидел, что ее узловатые руки туго стянуты леской.

Мясник отпрянул и бросился, громко топоча, по погруженной в темноту квартире в сторону единственного источника света – кухонной лампы, размыто мигающей за матовой стеклянной дверью. Девушка стояла вполоборота к нему возле мойки, и поэтому он не сразу заметил, что она делает, но увидев, похолодел – коробка конфет была небрежно брошена на стол, а она, запустив обе руки в пакет с требухой, жадно обгладывала кости, предназначенные таксе.

Увидев мясника, она прекратила чавкать, и черты ее миловидного носатого личика исказились.

– Ты почему ушел? – злобно взвизгнула она. – Ты что, старуху одну оставил? Я же тебе велела ни на шаг от нее не отходить!

Она бросилась из кухни, и вскоре до него донесся вопль: «Руки, руки, чертова ведьма», потом визг, похожий на собачий, и все стихло.