Такси заказывали?

Через полминуты Саша вышел обратно, с размаху наступил в лужу и поскользнулся. Совсем не элегантно, и больше не рояль. Вот так всегда в моей семье! Мамина тётушка недаром говорила, что если мы, семейство Убейволка, попадём в рай, то через пару дней ангелы примутся курить, шутить и петь что-то непристойное, а если в ад, то котлы начнут протекать, а черти — лабать джаз и заедать чай шпротами с майонезом.

Зато теперь мы оба с Сашей стали насыщенного свекольного цвета, каждый по своей причине. Да уж, радоваться звонкам бывшей определенно не стоило.

Саша посмотрел на мою маму странно, ухватившись за дверь и постепенно возвращая себе вертикальное положение.

— Видимо, с потолка накапало, — хрипло промурчала мама, сунув мне в руки чайник, словно это я во всём была виновата. — Вот так приедешь с другого конца света, а тут вместо крыши решето. Ладно, пора заканчивать танцы с бубном, идёмте уже к столу!

Мистер Совершенство замялся. Я отставила многострадальный чайник на тумбочку и тронула его за плечо:

— Что-то случилось?

Он посмотрел на меня, на мою маму и сказал:

— Мари, Элла, прошу прощения, но мне нужно уехать по одному срочному делу. К сожалению, это не терпит отлагательств… — Затем сдержанно улыбнулся и поцеловал меня в лоб. — Я обязательно послушаю, как ты поёшь в другой раз, малышка! Элла, было очень приятно познакомится…

Я даже не успела ничего ответить, как он бросился прочь.

— Пиджак! — воскликнула я и побежала за тем в свою комнату.

Но мама встала на пороге и успокаивающе промурчала:

— Не торопись, крошка Мо, твой Александр не замёрзнет. Ведь ту шикарную белую тачку, что в окно видно под подъездом, явно не дворник Джамшут оставил?

— Порше? Да, это его… — расстроенно проговорила я, перекладывая рваный пиджак из одной руки в другую.

Как-то неловко вышло. Всё-таки что-то у него серьёзное произошло или передозировка «мамы» на один квадратный метр?

Она забрала у меня Сашин пиджак и, отложив на кресло, широко распахнула руки:

— Ну вот, носом поникла… Иди, крошка Мо, лучше обними маму. Give me a hug1! Сколько мы не виделись?

— По Скайпу только вчера.

— Позавчера. И Скайп — не натурпродукт, а суррогат. Иди сюда, моя шушунечка, Маруся-птенчик, ну-ка, sweet cutie2…

Она стиснула меня в объятиях, как всегда, крепкая, сильная и пышущая энергией, погладила меня по голове и сказала:

— Ну вот, пообнимались и хватит. Господи, какая ты уже большая! Любовника завела… Давно пора! Теперь пойдём пить чай с плюшками, коньяк, вино, виски или что там у вас завалялось за встречу?

— Вино где-то в загашнике у папы, зато в холодильнике есть твои любимые шпроты.

— А докторская колбаса? — с надеждой спросила мама.

— ГОСТовская, — снова вздохнула я.

— Так что же мы стоим, крошка Мо? Идём скорее чревоугодничать! А за мужчинами бегать никогда не стоит, тем более когда они спасаются бегством.

— Он вовсе не спасался.

— Хо-хо, а ты знаешь, к кому твой красавчик сейчас рванул?

— К бывшей жене. У него на неё рингтон с Терминатором поставлен. Она грозилась выкинуть его кубки, книги и медали…

Мама сощурилась и скрестила на груди руки:

— А ты уверена, что она бывшая?

— Они развелись меньше недели назад!

— Угу, ну тогда пошли смотреть на ваш холодильник.

* * *

Через несколько минут в гостиной в совершенной дисгармонии шпроты в банке соседствовали на столе с восточными сладостями в изысканной коробке, орешками, карамельками в цветных обёртках. Американские шоколадки россыпью и печеньки не смущали нарезанную крупно докторскую колбасу, батон и красные дольки краснодарских помидоров в салатнице, политые сметаной, а кулебяка с капустой конкурировала с рахат-лукумом и чем-то восточным, неизвестно почему оказавшемся в мамином чемодане. В пузатом заварочном чайнике распускался чайный цветок, а мама смотрела с вожделением голодного китайца и, кажется, собиралась всё это съесть.

Всё время, пока мы накрывали стол, она говорила без умолку о том, как ей понравился наш новый аэропорт, как изменился город, хотя в нашем дворе осталось всё так же, и даже тётка Валя по-прежнему рыжая и вредная, и на радостях сказала ей гадость, когда она высадилась из такси.

Мама требовала постоянного внимания, словно шумный, капризный ребёнок, прося, смеясь, спрашивая и показывая. Она, как фокусник, извлекала что-то из своего чемодана, прикладывала ко мне, к себе или просто кидала на свободные пространства, успевая засунуть нос в холодильник или в принесённую мной еду.

Мамы было так много, что я даже забыла про свои мысли и расстройство. И, совершенно офигевшая, вспоминала, как это бывает, когда мама приезжает с гастролей, и весь дом превращается в радостный хаос вещей и нескончаемо работающее «радио». Да, видимо, поэтому я не пела толком раньше — тут даже слово вставить было не куда.

Я оперлась локтем о стол.

— Скажи, неужели папа на самом деле позвал тебя меня спасать?

Мама совершенно не как американская звезда джаза откусила перышко зелёного лука, наколола вилкой колбасу и помидорчик, и ответила:

— Он, что, по-твоему, ненормальный?

— Ненормальный он как раз по-твоему, — заметила я.