Такси!

Грейт-Честерфорд. Литтл-Честерфорд. Б184. Крытые соломой коттеджи; «вольво», припаркованные на гравийных дорожках; старые домишки, ярко-розовые или бледно-желтые, со странным орнаментом над дверями — круги и квадраты, горошины и раковины. Эти рисунки — древняя местная традиция, подозреваю, что и потолки здесь расписывают так же. Я не наведывалась сюда уже многие годы, но по памяти могла перечислить каждый магазин, паб и отель в этих старинных деревушках. А на дороге могла указать все места, где во время дождя образуются лужи.

— Мы часом не в Саффрон-Уолден едем, Моргун?

Он снова дымил сигаретой, стряхивая пепел на дорогу. И ничего не говорил.

— Крэйг, мне необходимо знать — мы остановимся в Саффрон-Уолден или просто это по пути куда-то еще?

Он уже открыл было рот, но тут…

— Твою мать!

Машина резко вильнула в сторону, меня швырнуло вперед, и ремень безопасности врезался в грудь. Моргун дал гудок. Белая утка вразвалочку шла по дороге, даже не подозревая, что едва не превратилась в паштет.

— Господи, ненавижу ездить по деревням! Всю дорогу — эти хреновы твари! — Моргун постепенно приходил в себя. — Ты в порядке?

— Абсолютно. Крэйг…

Мы были на окраине города. Слева сверкал огнями паб «Восемь колокольчиков» — с виду совершенно не изменился. По воскресеньям родители водили меня сюда на ланч, и мы сидели в шумном зале за большим круглым столом. Когда мне было лет девять или десять, меня стошнило на автостоянке, прямо у главного входа. Мама отводила у меня волосы с лица и гладила по спине, пока не стало легче.

— Вместе с Винни додумались, да? Чья идея — твоя или ее? — Я потерла ноющий лоб. — Подумать только, я этого дня дождаться не могла… Ты когда-нибудь прекратишь решать все за меня?

Я и забыла, какая здесь большая церковь — почти собор. Шпиль виден за много миль.

— Зачем, Крэйг?

Он высматривал свободное место у обочины и наконец припарковался между «тойотой» и «вольво». Человек десять в бурых, черных и серых одеждах шли по дорожке к распахнутым дверям церкви. Я узнала толстушку миссис Дьюэр из школы — она опиралась на руку какого-то мужчины, наверное мужа. А вот дядя Питер, который мне, если разобраться, вовсе не дядя, — хромает со своей тросточкой. Молодую пару я не знаю… Господи, а это…

Я воображала, что он придет первым, чтобы можно было стоять на ступеньках, как положено организатору торжества, целовать прибывших в щеку, обмениваться рукопожатиями. Но он только-только выбирался из голубого «рено», припаркованного дальше по дороге. Волосы из подернутых сединой стали совсем белыми, черный костюм болтался мешком. Я никогда не видела его таким худым, да и ростом он стал меньше. Черный костюм и седина придавали облику некоторый аристократизм — он напоминал шаркающих ногами, надутых старцев, которые забирались в мой кеб и требовали доставить их в клуб «Гаррик». Я запомнила его таким, каким он был при нашей последней встрече, двенадцать лет назад, но теперь все изменилось.

— Это он, да? С седыми волосами?

Рука Моргуна лежала на моем плече. И успокаивающе сжимала его.

Отец положил ключи в карман пиджака и стоял возле машины, глядя в пространство. Я заметила, что рукава пиджака почти полностью прикрывают ладони, — да, он действительно усох.

— Что будешь делать? — раздался над ухом голос Крэйга.

Папа слегка наклонил голову набок, будто к чему-то прислушивался. А потом медленно повернулся, вытягивая шею, словно черепаха, и вгляделся в идущих по дорожке к церкви, в машины. Я увидела его глаза и темноту в них. И поняла, кого он ищет.

Ищет меня.

Щелчок, шорох — расстегнулся ремень безопасности. Я схватилась за ручку дверцы.

Папа все еще высматривал среди автомобилей черный кеб. Плечи его поникли — едва заметно, но все же поникли. Молодой викарий, которого я никогда не видела прежде, сбежал по ступеням церкви и направился к отцу пружинистой походкой, как-то неподобающей случаю. Папа заметил его и поплелся навстречу.

Я не стала упускать свой шанс и распахнула дверцу.

— Кэтрин, хочешь, я пойду с тобой?

— Отвали.

Я выскакиваю из «мазды» и мчусь со всех ног вниз по склону холма, прочь от церкви, прочь от отца, прочь от Крэйга, сующего нос куда не просят. Я в спортивной одежде, и никакие высокие каблуки, скользкие подошвы и узкие юбки мне не мешают. Сначала сердце бьется как бешеное, но вот пульс выравнивается, дыхание успокаивается…

Я уже не бежала, а летела. Без усилий. Словно машина.

Огибая угол, я едва не врезалась в какую-то женщину в шляпке, но в последнюю секунду нырнула в сторону. Позади взревел двигатель «мазды», я прибавила скорость и, перебежав дорогу, помчалась к центру городка, туда, где автомобилям нет проезда, прямо в толпу, пасущуюся среди сувенирных лавочек и чайных.