Таксопарк

— Говорят, в парке шпионов ищут. Ты, Олег, не слышал?

Незнакомец присел на корточки.

— Я не посторонний. Я новый сотрудник таксопарка, — холодно пояснил он. — Фамилия моя Шкляр. Максим Макарович.

На хитроватом лице Феди появилось радостное выражение. Он вытащил из кармана кусок ветоши, тщательно вытер руки.

— Очень рад! Федор Маслов, слесарь шестого разряда… Вы не обижайтесь, не люблю незнакомых на посту.

— Значит, совесть нечиста, — произнес Шкляр. — Взятки небось берешь. Чаевые.

Федя заморгал короткими ресницами. Странно как-то. Прямо так, в глаза, с первого знакомства.

— Да нет… просто боюсь — инструмент сопрут. Он у меня ценный. А вы случайно инструмент по дороге в карман не опускаете?

— Не интересуюсь, — в тон проговорил Шкляр.

— Вот и хорошо, — миролюбиво согласился Федя. — Я-то думал…

— А я вот не думаю, уверен, — сварливо прервал Шкляр. — Видел, как этот удалец мимо всех промчался на пост. Верно, посулил тебе и промчался.

Шкляр поднялся. Теперь он оказался одного роста с Сергачевым. И проговорил, глядя в глаза Олегу:

— Вообще ты парень нахальный. К директору утром ворвался, чуть с ног меня не сшиб.

Сергачев оторопело оглядел Шкляра. Шутит тот или всерьез?

— Как твоя фамилия-то? — наседал Шкляр.

Сергачев пришел в себя и сплюнул сквозь зубы.

— Вот что, отец! Чтобы я тебя искал по всему парку с фонарем и не нашел!

Шкляр погрозил длинным худым пальцем.

— Так же и тебя предупреждаю!

И отошел.

Сергачев и Федя с изумлением проводили его тощую фигуру до самого выхода из зоны.

— Набирают психов, — произнес Сергачев и еще раз сплюнул. — Его дело!

Федя вылез из ямы. Молча сбросил на пол ломик, коловорот, цепь. Поправил распиханные по карманам ключи, отвертки. Шлепнул ладонью по капоту: мол, готово, съезжай с поста.

У него явно испортилось настроение.

Отогнав машину в угол двора, Сергачев по узкой плачущей лестнице поднялся на второй этаж, в кабинет начальника колонны, за путевым листом.

Майор бронетанковых войск в отставке Константин Николаевич Вохта сидел за обшарпанным канцелярским столом, подперев ладонями подбородок. Казалось, он дремал: его и без того небольшие глаза уменьшали толстые бинокулярные линзы очков. Перед ним лежала толстая пачка путевых листов — итог работы за вчерашний день. И рядом пачка потоньше — листы водителей, чей рабочий день еще не начался…

Вохта давно уже выписал все, что его интересовало по колонне: платный километраж и общую выручку. Все выглядит вполне прилично, только вот коэффициент, будь он неладен, очень уж низкий за счет холостого пробега. Семьдесят процентов вместо восьмидесяти пяти. И никак не поднять. А все из-за новичков. Водителей опытных не хватает, вот и набирают прямо из автошколы. Им бы песок возить, так нет, в такси сажают. Выполнишь с ними план, когда свой парк найти не могут?..

Вохта взглянул на Сергачева и вздохнул.

— Справился?

Сергачев пожал плечами и молча протянул руку за путевым листом.

Короткими толстыми пальцами Вохта принялся перебирать стопку.

— Ты, Сергач, на меня обижаешься, знаю… А я специально. Зарываться ты стал больно, мол, и без меня жив будешь. Ну и что? Покрутился? Понюхал замок на складе у Муртазихи? Понял, что я вам отец родной? То-то же. Гордыня, она, брат, многих под горькое похмелье подводила. Хорошо, тебе еще директор помог…

— На сколько выпускаете? — прервал Сергачев.

— А ты не спеши, не спеши. Слушай, когда тебя учат…

Вохта нашел наконец путевой лист и склонил голову, просматривая запись. Розовое темя едва прикрывали коричнево-бурые крашеные волосы.

— Нарисую я тебе одну смену. После ремонта. По закону.

— С каких это пор вы стали такой законник? — не удержался Сергачев.

Вохта пожевал губами, раздумывая, ответить или нет. Взял со стола ручку и, сдвинув лист под углом, наложил резолюцию.

— И долго мне без сменщика ходить? — спросил Сергачев.

— Неужто уже от Яшки Костенецкого оправился?

— Оправился, — усмехнулся Сергачев. — А вы?

— Что я? Не видал я таких. Горлопан он был, твой Костенецкий. Шпана. Хоть и возрастом солидный. — Вохта сунул лист в широкую ладонь Сергачева. — Подберу тебе сменщика, не беспокойся.

— Там один паренек на «лохматке» мастерит. Может, переведете ко мне?

— Кто это?

— Слава. Фамилию не знаю.

— И он без сменщика?

— В больнице его напарник. Отлеживается! — Вопреки желанию голос Сергачева прозвучал резко и многозначительно.

Вохта поднял глаза, словно блеснул под солнцем лист кровельного железа.

— Ты о чем, Сергач? — Он вновь уперся ладонью в подбородок.

И Олег почувствовал неприятную пустоту где-то между ребер.

— Я ни о чем… Говорю, Славка тот сейчас без сменщика. А мне одному трудно с ремонтами всякими…

— Ладно. Ступай. Я подумаю об этом, — прервал Вохта обычным своим тоненьким голосом. — Кстати, если хочешь, прихвати пару часов. Семь бед — один ответ. Коэффициент у тебя хороший, так что шустри, мастер.