Талант есть чудо неслучайное

печатается продукция низкого качества. Право же, в первомайский праздник читатель

был бы счастлив прочесть любое хорошее гражданское или лирическое стихотворение,

а не дежурные рифмы «поднимая — Первомая», «площадь — полощет». В своей

поэтической юности я однажды напечатал в один день пять подобных стихов в разных

газетах, и не нашлось ни одного критика, который должен был бы справедливо

отчитать меня за несерьезное отношение к слову.

Вне языка, но одновременно и вне критики находятся многие бойкие стихотворцы,

подвизающиеся на песенной ниве. Радио и телевидение безнаказанно засоряют эфир

бездумным чириканьем, сопровождаемым музыкальным аккомпанементом. Почему бы

какому-нибудь видному критику не затребовать тексты песен, исполнявшихся хотя бы

за последний месяц, и не проанализировать их со всей строгостью? Человеку,

восторженно воспринимающему такую безвкусицу, как «Брошено в пургу сердце на

снегу. .», уже не до Тютчева, не до Баратынского. Вне критики остается вопиющая рас-

хлябанность рифмовки. Вот первопопавшиеся примеры: «по-детски — подушки»,

«свистят — себя», «мотивах — паутинках», «весна — пришла», «стены — поэма»,

«деятельный— самодеятельный», «мата — мама». А ведь это примеры не из рукописей

начинающих, а из книг профессионалов.

Я далек от того, чтобы брюзжать по поводу состояния дел в поэзии, но от сознания

бесконтрольности и автор этой статьи, и многие профессиональные поэты позволяют

себе иногда работать спустя рукава. Спешка обычно приводит к многословию, а

многословие — это уже неточность.

296

В журнальном варианте «Братской ГЭС», одной ИЗ самых дорогих для меня поэм,

наряду с выношенными, выстраданными главами были и явно проходные, кое-как

написанные куски:

Партбилеты ведут

ледоколы, опускаются с песней

в забой.

Не понятно, кто кого ведет. Причина? Спешка, потеря контроля над словом.

Поэтическое движение мысли вдруг тормозилось сырыми комками непереваренной

прозы:

Цинизмом все лучшее

в мире увечится,

Цинизм — параша,

цинизм — парша,

Циники —

балласт на корабле

человечества,

а идеалисты —

руль и паруса.

Однако никто из редакторов и критиков не указал мне на это, и до понимания

недостатков поэмы пришлось добираться своим умом. Я сумел частично исправить эти

недостатки в отдельном издании, но оно вышло тиражом 100 тысяч экземпляров, а

журнальный вариант — тиражом 2 миллиона.

Непозволительные небрежности допускают и многие мои товарищи, в частности

Роберт Рождественский. Но никто до сих пор по-дружески не указал ему на явную

безвкусицу таких образов, как: «Мы еше прикурим от солнца, только мы не будем

курить!», на сомнительную афористичность: «Красивая женщина — это профессия. А

все остальное — сплошное любительство», на необязательность лесенки в его стихах,

когда разбивается почти каждое слово.

Вот стихотворение «Баллада о бессмертии», которое поражает несоответствием

фельетонной лексики с трагизмом темы:

155

Надутый,

будто еж.

(Эго что, новая разновидность ежен? — Е. Е.)

Увешанный оружьем, — «А может, ты споешь?» — смеясь,

(натянуто.— Е. Е.)

спросил хорунжий. Луна ползла,

как тиф (? — Е. Е.)

Безжизненно. Сурово...

(какие случайные слова! — Е. Е.)

...Пел,

будто пил

вино,

(не забудьте, что речь идет о смертнике, поющем перед врагом! — Е. Е.)

хвастаясь здоровьем.

(Это уже совсем бестактно. — Е. Е.)

«Мы наш,—

он пел,—

мы новый мир,—

хрипел,—

построим!!»

Как неуместен кокетливый перенос из строки в строку, особенно если представить,

что речь идет о том, что убивают человека! В стихотворении «Подкупленный»,

построенном на обыгрывании двузначности этого выражения, еще можно понять

шутливость интонации, когда Рождественский пишет:

Как-то женщина пришла и подкупила. Подкупила — чем? —

не знаю до сих пор.

По когда игра слов претендует на гражданственное обобщение, это сразу звучит

фальшиво:

Я подкуплен

Маяковским,

и Светловым,

и землей,

в которой (? — Е. Е.) сбудутся

стихи!..

...Я подкуплен

кровью павших в сорок первом...

В лучших стихах Р. Рождественского: «Дрейфующий проспект», «Нелетная

погода», «Дочке», «Жил да был человек маленький» — язык живой, богатый разговор-

ными интонациями, и хотелось бы, чтобы именно эти стихи определили дальнейшее

развитие поэта.

Иногда вне языка оказываются произведения поэтов вовсе не по причине малой

одаренности или спешки. У Беллы Ахмадулиной — врожденное чувство слова. Мало у

кого из современных поэтов такая тонкая, кружевная ткань стиха. Но постоянное

стремление к обязательной утонченности, даже когда содержание требует более

простой, обиходной формы, иногда приводит Ахмадулнну к полному несовпадению

высокопарности слога с незначительностью содержания.

Грипп в октябре — всевидящ, как господь.

Как ангелы на крыльях стрекозиных,

слетают насморки (!—Е. lb.) с небес предзимних

и нашу околдовывают плоть.

Если языковые просчеты многих поэтов от чрезмерной упрощенности словаря, то

здесь налицо языковый просчет от чрезмерной усложненности. Право, стоило ли в

такой трагически возвышенной интонации писать о квартирном душе:

Под гильотину ледяной струи

с плеч голова покорно полетела.

О умывальник (? — Е. lb.), как люты твои

чудовища (? — Е. Е.)—вода и полотенце.