Талисман

– Я был терпелив слишком долго, – тихо пророкотал он. – Я не могу дольше ждать.

Он запустил руку в путаницу огненных волос, плавно раздвинул ногой ее бедра. Лиз восхитило ощущение его возбужденного тела на своем. Она дрожала от наслаждения, отчаянно желая, нуждаясь в большем. Вновь она беспомощно заметалась под ним. Ее неосознанные движения возбудили его до такой же силы желания, и он приподнял ее бедра, чтобы облегчить их соединение. Она инстинктивно обвила его шелковистыми ногами, притягивая ближе к себе. Мгновение боли потонуло в безумном желании уменьшить пульсирующую жажду внутри. Он замер на миг, давая ее телу привыкнуть, но она рванулась вверх, разделяя с ним разгоравшийся в них обоих жар, в то время как он снова начал движение, увлекая ее все глубже в огненный вихрь наслаждения. Боясь, что не сможет вынести этой сладкой муки, она все же двигалась вместе с ним, поддерживая его ритм, стремясь достигнуть ослепительного центра своих мучений. Это было безумие и – рай, когда они слились вместе, пока Грэй не простонал ее имя. Пальцы Лиз впились в его бедра, и пламя почти нестерпимого наслаждения поглотило их. Оно оставило их трепетно плывущими в дымке взрыва их страсти.

В то время как другие гости наверняка провели еще один ужасно скучный вечер, Лиз нежилась в постели. Голова Грэя лежала на ее плече, и она медленно пропускала пальцы сквозь серебристые пряди на его виске. Некоторое время назад леди Хелена потревожила их сон, громко постучав и строго предложив, чтобы по крайней мере Элизабет сошла вниз к обеду. Хриплым от сна голосом Грэй отослал ее, сказав, что нуждается во внимании своей жены, а уединенность только увеличивает ее целительные способности. Это воспоминание вызвало довольный блеск в ее глазах и теплую улыбку на губах, скользивших по черным волосам ее несравненного возлюбленного.

Грэй медленно прижался губами к одному из бархатистых полушарий:

– У тебя самые красивые груди в мире – невероятно нежные, чудесно полные и, о-о, такие отзывчивые. – Он сильнее прижался к податливой плоти. – Мне нестерпима мысль о том, чтобы делить хотя бы даже и самый невинный вид их совершенства с каким-либо другим мужчиной, не важно, что провозглашает модным Ворт. Будь моя воля, ты бы носила платья с воротниками, закрывающими шею.

– Да? – В смешливом вопросе звучало удовольствие, когда Лиз шутливо дернула один из черных локонов, которые только что целовала. – Мы могли бы ввести новую моду на бальные платья – с высокими воротниками. Но как жаль, все эти дорогие творения мсье Ворта оказались бы напрасной тратой.

– Возможно, но, чтобы уговорить тебя одеваться в этом стиле почаще, я приготовил особый подарок.

Несмотря на неохоту покидать столь удобное место и не обращая внимания на беспокойство, причиняемое раной, Грэй отодвинулся от нее, встал и подошел к комоду у двери. Лиз смотрела, любуясь совершенством его сильного тела, игрой мощных мускулов, пока он зажигал новую свечу и потом что-то искал в небольшой дорожной сумке.

Грэй поднялся, не подумав, что женщина, совсем еще недавно девственница, может испытывать неловкость при виде мужчины, расхаживающего нагим. Внезапная напряженность в комнате и ощущение ее взгляда напомнили ему об этом, и, зажав что-то в руке, он повернулся к ней с тревожной нерешительностью.

Горячее восхищение в чуть потемневших глазах вытеснило его страхи. Улыбнувшись, он подошел, сел рядом, мощной рукой притянул ее к себе для поцелуя. Ее губы мгновенно откликнулись, и прошло несколько минут, прежде чем он слегка отодвинулся, торжественно поднял руку и раскрыл пальцы. На его ладони лежала очаровательная камея угольно-черного цвета. В оправленном в затейливую серебряную филигрань овале было изысканно вырезанное изображение обнимающейся пары.

– Денежная стоимость этого талисмана не так велика, как сапфиров Эшли, но для меня он бесценен. Кроме того, в отличие от фамильных драгоценностей, которые переходят к будущим поколениям, это отныне – только твое.

Лиз почти боялась прикоснуться к изящной вещице, но Грэй взял ее руку и вложил в нее талисман, рассказав его историю:

– Мой дед подарил его бабушке, первой Лилибет, во время их свадебного путешествия в Венецию.

Лиз услышала любовь в его голосе и подняла к нему глаза, в которых было ее сердце, желая, чтобы он чувствовал к ней то же самое.

– Как видишь, – сказал он, переворачивая вещицу, – их инициалы переплетены на обороте.

Лиз взглянула и увидела на угольно-черном ониксе крошечные буквы Г и Л.

– Наши инициалы, – Грэй иронически улыбнулся. – Может быть, это судьба послала второму Грэйсону его собственную Лилибет. – Хотя Грэй сказал эти слова в шутку, глаза его затуманились, и, несмотря на самоиронию, вызванную ими, ему серьезно подумалось, не правда ли то, что он сказал.