Талисман Империи

Тигрис («тигр») – так на латинский манер в Риме прозвали Тиграна-армянского, 45-летнего сына казненного Антонием царя Великой Армении Артавазда II. Старший брат Тигриса правил Арменией, а он уже более десяти лет жил с семьей в Риме, сначала как заложник, а потом, проявив незаурядный военный талант, стал протеже Агриппы и получил должность начальника вспомогательной конницы. В поход на Кирену его взяли с небольшим отрядом легкой кавалерии армян, обученных сражаться в условиях гористой и пустынной местности.

Агриппа, осознав серьезность угрозы, приказал:

– Тигрис с отрядом – в подвижную засаду!

Голова колонны стала входить в ущелье небольших гор, склоны которых поросли лесом. Нападение произошло неожиданно. В римских солдат полетели стрелы и камни. Туареги, лучшие в мире воины пустыни, с гортанным криком, на верблюдах и c мечами в руках внезапно возникли из ниоткуда и атаковали легионеров. Их было не менее тысячи. Грабить конвои – главное занятие туарегов на протяжении сотен лет.

Сахарские боевые барабаны возвестили «синим людям» – бесстрашным мужчинам-туарегам, диким и жестоким, отменным наездникам и стрелкам из лука, что пришло время борьбы с римской экспансией. Они, умеющие внушить страх своей яростью, с крашеными в цвет индиго, закрывающими лица, головными уборами, предприняли стремительную вылазку на белых быстроходных верблюдах, плотно окружив отряд Агриппы. Начался бой.

В Европе все племена кочевников Сахары называли берберами («варвары»), но самым необычным из них было племя туарегов. Согласно легенде оно когда-то обитало на райском острове в Атлантическом океане, который однажды погрузился в океан. Сыны бога – светлокожие, высокие ростом, с голубыми глазами и синими одеяниями, спаслись и, доплыв на лодках до побережья Африки, обосновались в оазисах пустыни. В Киренаике появилось воинственное племя, у которого доминировал матриархат, но даже мальчики племени были солдатами – носили обоюдоострый меч и покрывало на лице.

В римлян стреляли со всех сторон. Трубачи подали низкий грубый звук – сигнал «К бою», и легионеры, закрывшись щитами и выставив вперед копья, начали отражать атаку нападавших. Защищая обоз и заняв круговую оборону, они выпускали залпы стрел и метали пилумы³, сохраняя в окружении сплоченность строя. Туареги, вождь которых что-то кричал и подавал знаки, перестраивались на ходу, готовясь к тарану верблюдами сомкнутого строя римлян, не понимая, что когорта – это нечто большее, чем подразделение солдат, это – военный механизм легиона, сокрушающий стойкость любого врага, а обученные легионеры – это бойцы, готовые, издав боевой клич, ринуться на противника и колоть-рубить его мечами.

В момент, когда клин верблюдов пробил оборону римлян и обрушился на центр, где были офицеры (явно стремились пленить римского полководца Агриппу), из засады выскочила конница Тигриса. Командующий обнажил меч, готовясь вступить в бой, но зашедшие в тыл противника армянские всадники заставили туарегов рассеяться. Взгляды Агриппы и Тигриса встретились и, получив молчаливое одобрение, последний на полном ходу помчался к вождю-туарегу и врезался в его верблюда. Верблюд с наездником рухнул, а Тигрис, соскочив с лошади, вступил с ним в схватку на мечах. Армянские всадники бросились на помощь командиру, не подпуская кочевников к месту поединка.

Туарега инстинктивно тянет к войне, он знает, как заменить усилия на способности. Неожиданно появились четыре повозки с клетками. Злые и голодные львы, свирепые и гордые, с лохматой гривой и обезумевшими глазами, огрызались, рычали и царапали деревянные прутья клетки. Погонщики открыли дверцы и горящими факелами стали гнать диких животных в сторону отряда Агриппы. Теперь инициатива явно была на стороне кочевников. Разъяренные запахом крови львы ринулись на добычу – римских солдат, впивались в них зубами и когтями, раздирая на куски.

Ослабив внимание к обозу, римляне сосредоточились на львах, чтобы отбить свирепую атаку и спасти товарищей, а туареги, погоняя верблюдов и вздымая облака пыли, бросились грабить обоз, на ходу стаскивая с повозок сундуки с лазером и мешки с золотом. Все добро обоза растворилось в песках, кочевники ускакали, и только поединок Тигриса и вождя продолжался. Выполнив обманный прием, Тигрис наконец выбил меч из руки «синего человека» и приставил клинок к его лицу. Сопротивление бесполезно – вождь поднял руки.